Чешская сатира и юмор - Франтишек Ладислав Челаковский
Мехмет-Али мог ходить на голове, а стрелка барометра подскочить до самых небес или провалиться в преисподнюю, — нашему влюбленному все было едино; бледный, с поникшей головой, словно ища ключи от потерянного рая, слонялся он по двору, невнятно бормоча что-то себе под нос; отвечал, когда его никто не спрашивал, и задавал такие вопросы, на которые сам дельфийский оракул не нашел бы ответа; для него не существовало ничего, кроме усадьбы пана Лорберкранца, и не думал он ни о чем, кроме своей невинной любви.
III
Спустя некоторое время после того, как герой наш очутился во власти любви, сидел он в приемной новорайского синдика{6} с таким видом, словно сам донес на себя такое, что легче описать, чем словами выразить. Рядом с ним сидел пан синдик, улыбаясь и покачивая седой головой, — будто он только что узнал такое, чего сам не придумал бы за всю свою жизнь.
— Так вы и вправду намереваетесь изменить свою жизнь? — произнес наконец синдик. — Это другое дело. А я было подумал, не нашвырял ли снова тот рыжий сорванец к вам в сад камней или, может, сосед вспахал вашу межу у леса?
— Ах нет, ваша милость, — промолвил влюбленный. — Сосед стал вполне порядочным человеком.
— Не особенно доверяйте ему; для своего клочка земли у него слишком широкий плуг. Так вы женитесь? Это, замечательно! Поторопитесь же, так хочется попировать на вашей свадьбе.
— Потому-то я и пришел к вашей милости.
— Мой дорогой! За мной дело не станет, все сделаю сегодня же. Ну а невеста кто? Наверняка соседкой нашей будет какая-нибудь девица из Праги, не правда ли? Там девушки как на подбор. Ах, если бы лет тридцать назад я рассуждал так же, я бы… да что говорить: после ярмарки о покупках не тужат!
— Ну, так я не могу угодить вашей милости, я остался верен родному краю.
— Да это и к лучшему! К чему в столицу ездить, если и дома найти можно. Здесь хоть выбор есть. Можно выбрать по душе и узнать, что невеста в дом принесет, а в Праге бери, что дадут. Ну, а кто ж ваша избранница? Не Ленушка ли пана сборщика налогов? Хороша, хороша девица!
— Не спорю, хороша. Но я выбрал другую.
— Не Лизинку ли пана Лорберкранца?
— Ваша милость удивительный провидец.
— О, поздравляю, дружище, поздравляю! У вас прямо-таки мой вкус, лучшей и желать не надо! А что сказал старый пан, когда вы заговорили о его любимице? Не крутил ли носом: «Дело, конечно, сложное, но посмотрим, что можно предпринять!» Я как будто слышу его.
— Покорнейше прошу извинить меня, но с ним я еще не говорил. Как раз об этом я и пришел посоветоваться с вашей милостью.
— За чем же стало? Ничего страшного; у вас отличное поместье, а пан Лорберкранц знает толк в таких делах — все будет хорошо, поверьте мне; главное, с Лизинкой договориться.
— Если б это было так! Но именно здесь-то мне и нужен добрый совет.
— Это хуже, но все уладится, — ведь вы же славный малый. Если Лизинкина тетка пани Росалини встанет на вашу сторону… А с ней вы еще не говорили о своей любви?
— Ваша милость — первый человек, которому я открылся.
— Все это хорошо, но главное, что скажет тетушка.
— Какое дело тетке до моей любви! Если отец с дочерью согласятся, тетушке придется смириться.
— Ошибаетесь, мой милый! Хотя пани Росалини и бывает у нас раза два в год — не больше, — это она вершит всеми делами в доме Лорберкранца. Если она чего хочет, — значит, все должны этого хотеть, а если чего не хочет, — что ж, никто не смеет этого хотеть. Приезжая сюда, она всему задает тон, и все должны плясать под ее дудку до тех пор, пока она снова не приедет и не задаст новый тон.
— Но какое ей дело до Лизинкиных поклонников? И вообще, что она может иметь против меня? Разве я не богат? Разве я не порядочный человек? Карт я не люблю, не пью, даже нюхательного табака не потребляю…
— Так-то оно так, но, позвольте, я расскажу вам, что она со мной проделала, когда еще не была замужем, и вы меня поймете. Когда я получил здесь место синдика, я был холостяком. Мне хотелось иметь семью, но невесты у меня не было; вы, конечно, знаете, что, когда проходят студенческие годы, кончаются и старые знакомства. Я уже целый год занимал должность синдика, но все еще оставался холостяком. И вот однажды я подумал: «Несчастный, что же будет? Ожидание ни к чему не ведет. Торопись, иначе ты постареешь, а потом и вовсе не женишься. Если и найдется охотница выйти за синдика, то уж только не за тебя!» Что мне оставалось делать? Хотел я или нет, пришлось пойти на это. Я заказал себе новый фрак и начал ездить с бала на бал, со свадьбы на свадьбу, чтобы найти подругу сердца. И поверите ли, — мне от девушек отбоя не было. Но чем черт не шутит! Приехал я как-то к Розмариновым на бал, увидел там Лизинкину тетушку — и post factum втюрился, как говорится, по уши. На следующий же день я написал ей письмо, полное любовного огня, и с нетерпением стал ждать ответа. Наконец ответ пришел… Я поцеловал конверт, вскрыл его и прочел:
«Многоуважаемый пан Гусар! Если мне захочется иметь гусара, я куплю его у кондитера. А пока, уважаемый пан Гусар, скачите мимо».
Вот видите, как она меня отделала, и только потому, что фамилия моя Гусар. А ведь я все-таки был синдиком! Вот почему я боюсь, что и у вас так получится. Понимаете?
— Теперь я вас понимаю! Вы думаете, что препятствием будет моя фамилия? Конечно, она не так красиво звучит, как Лорберкранц или Росалини, но зато она ничем не запятнана, мой покойный отец был почтенный человек.
— Да кто в этом сомневается? Вы только не волнуйтесь! Кто же виноват, что женщины так капризны? Да предложите вы им свою голову — они сами от нее откажутся. Фамилия Гусар — тоже не из последних, а все же мне пришлось скакать мимо.
— Как же быть? Что вы мне посоветуете? Может быть, все-таки удастся уломать тетушку?
— О мой
