Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик
Повернувшись к громыхавшей по мощеной мостовой телеге с нападавшими, Беллатор охнул. Король повернулся, желая узнать, что так поразило его наместника. Беллатор тихо произнес:
– Эта старуха – мать Марти, Зинелла. Отец выставил ее из дворца, опоив зельем забвения.
Феррео одним прыжком очутился рядом с телегой. Свирепо посмотрев в глаза Неллки, ткнул ее пальцем в лоб и приказал:
– Все вспомни!
У старухи закружилась голова и внезапно пришли образы – Медиатор, которого она пыталась отравить, ее дети – Родолфо, первенец и любимец, сын графа Контрарио, Мартита с Рубеном, дети Медиатора, которых она не любила.
Воспоминание оказалось отчаянно горьким. Это что же, она убила свою родную дочь? Осознание этого оказалось сокрушительным. Не выдержав, она залилась отчаянным хохотом.
– Сошла с ума, – бесстрастно произнес король и перевел пронизывающий насквозь синий взгляд на сжавшегося от ужаса старика.
– А, так это сэр Гарудан, вернее, бывший сэр. Что, вздумал отомстить? – голос короля был страшен.
Гарька взвыл. Ужас такой силы, что превращал кости в желе, опутал его смятенный мозг. Крик перешел в жалкий визг, больше подходящий животному, нежели человеку. Феррео отвернулся от него и холодно приказал:
– Выгоните его. Это больше не человек. Пусть шатается по городу для острастки другим дуракам.
Ничего не соображающего, повизгивающего, как побитая собака, старика стражники вывели за ворота дворцового парка и захлопнули дверь.
– Все приготовлено? – спросил Феррео, нервно оглянувшись.
– Все, ваше величество, – Беллатор тоскливо смотрел на сестру, прощаясь с ней.
– Не смотри так тоскливо, дружище. Еще не все потеряно. Жаль, что кровь не лечит кровь, и я ничего поделать не могу, слишком много в ней ее осталось после рождения моих детей. Но есть еще трон, наша последняя надежда, – говоря это, Феррео подхватил на руки хрипящую жену и побежал с ней по главной лестнице.
Забежав в полный народа тронный зал, положил одну руку на трон и провозгласил:
– Я отрекаюсь от престола за себя и за свою супругу!
Над троном возникло голубоватое облачко, тут же исчезнувшее.
Потом он приказал бледному сыну:
– Федерико, надевай корону и садись на трон! Что говорить, ты знаешь! – и он подал ему снятый с шеи Серебро ночи.
Кронпринц побледнел еще больше.
– Но как? А ты?
– Мне нужно спасти Мартиту! – Феррео снова превратился в нетерпеливого Ферруна. – Живо!
Все так же одной рукой удерживая жену, другой он схватил из рук Беллатора корону и подал ее сыну.
Стиснув зубы, кронпринц вставил в пустующее гнездо Серебро ночи, надел засиявшую корону и сел на трон. Поднял правую руку и громко провозгласил:
– Я принимаю правление над Терминусом и объявляю себя королем Федерико Третьим!
Голубоватое облачко появилось над троном, спустилось до короны, приветственно сверкнуло и исчезло. Камни короны отозвались ярким свечением, на всех колокольнях и соборах столицы зазвонили колокола. Придворные опустились на колени.
Феррео удовлетворенно кивнул и приказал:
– А теперь освободи трон!
Новый король торопливо спустился и встал перед отцом.
– Будь смелым и справедливым, таким, каким ты должен быть, чтоб не посрамить предков и радеть о своем народе и своей земле! – наказал ему Феррун и обратился к стоящим на коленях людям:
– Прощайте! Мне нужно спасти свою любимую. Надеюсь, у трона хватит сил справиться с ядом, у меня не хватило.
Он быстро поднялся по ступенькам и сел на место короля. На этот раз облако было зеленоватым, похожим на искры, которые сыпались с рук Амирель, когда она лечила больных.
Когда через несколько мгновений облако рассеялось, на троне никого не было. Женщины начали плакать, но Беллатор решительно приказал:
– Король оставил нам своего преемника, печалиться не о чем! И я уверен, что где-то, мы не знаем, где, но он и моя сестра начали новую жизнь. Жаль, что нам никогда не узнать, где они и что с ними, но это лучше, чем оплакивать мертвых.
Федерико Третий, так внезапно принявший корону из рук отца, глубоко вздохнул, справляясь с горем, и приказал:
– Сегодня нам не до празднеств, а завтра объявляю народные гуляния в честь моего вступления на престол. Оплакивать ушедшего короля не будем, он не умер, так же как и королева.
Он подал корону Беллатору и вышел из тронного зала.
Вечером Беллатор сообщил ему, что удаляется на покой.
– Я устал, чувствую себя разбитым. Если вы, ваше величество, не желаете менять указ о наследовании должности наместника, то я передам свои полномочия своему сыну, он подготовлен к этому посту.
Федерико, с младенчества друживший с Роландом, обрадовался. Дядьку он любил и уважал, но Роланд был ему ближе и по возрасту, и по духу. Медиатор ушел давать последние наказы сыну, а молодой король подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу и принялся смотреть на стремительно темнеющее небо. Умом он понимал, что больше не увидит ни мать, ни отца, но сердце в это верить не хотело.
Может быть, когда-нибудь они все же встретятся?
Конец саги «Серебро ночи».
