История и миф - Юрий Викторович Андреев

Не выдерживает критики и второй аргумент в пользу теории Бурра. Если сейчас трудно сказать что-либо определенное о местоположении таких поселений, как Гоноесса в Арголиде, Фарис и Месса в Лаконии, Фрион и Кипариссия в Мессении, то отсюда еще не следует, что они исчезли уже в микенское время. Правда, их местоположение стояло, по-видимому, под вопросом уже в то время, когда Страбон писал свою «Географию», но в более раннее время, например при Геродоте или Гелланике Лесбосском, память об этих поселениях, возможно, еще была жива, а, может быть, они и сами еще существовали. Кроме того, мы должны иметь в виду, что упоминания о таких поселениях в сочинениях позднеантичных авторов, того же Страбона или Павсания, носят, как правило, случайный характер. Некоторые из них они могли просто обойти вниманием, даже если и знали о их существовании. Вот один только пример. Фессалийское местечко Глафиры во всей античной литературе упоминается один-единственный раз — в 712 строке «Каталога кораблей» II песни «Илиады». В позднейших источниках это название не встречается ни разу. Поэтому Глафиры долгое время считались «без вести пропавшими». Однако в 1958 г. была опубликована надпись, из которой со всей очевидностью явствовало, что это местечко благополучно продолжало существовать еще в III в. до н. э.

Третий довод защитников микенской гипотезы тоже не очень убеждает в ее справедливости. Действительно, очертания представленных в «Каталоге» ахейских царств в ряде случаев не находят себе никаких аналогий на политической карте Греции I тыс. до н. э. Так обстоит дело, например, с царством Агамемнона, Диомеда, Менелая, Нестора.

Означает ли это, однако, что на карте «Каталога» были очерчены именно те государства, которые существовали в Греции в микенскую эпоху? Такой вывод отнюдь не обязателен. И, более того, наталкивается на одно серьезное препятствие. В том единственном пока случае, где мы можем сверить показания «Каталога» с показаниями микенских письменных источников, обнаруживается как раз разительное несоответствие. Согласно «Каталогу», в состав царства Нестора, второго по величине из ахейских государств Пелопоннеса, входило девять городов. В табличках из архива Пилосского дворца прочитано довольно много географических названий (в основном это названия поселений, находившихся на территории Пилосского царства), но из них только два — сам Пилос и Кипариссия — совпадают с теми названиями, которые дает «Каталог». Кроме того, согласно «Каталогу», владения Нестора находились в основном в западной части Мессении, в то время как реальное Пилосское царство охватывало, если судить по данным табличек, всю Мессению вплоть до Тайгета.

Против микенского происхождения «Каталога» говорит и еще одно соображение. В самом деле, задумаемся, каким образом столь пространный перечень имен и географических названий мог пережить целый ряд столетий, сохранив в целости и неприкосновенности свое первоначальное содержание. Если предположить, что все это время он хранился, как думает Бурр, в каком-нибудь архиве, а затем был извлечен на свет божий и стал достоянием поэтов и сказителей, то, спрашивается, каким образом греческие поэты, жившие в X, IX, даже в VIII в. до н. э., могли разобраться в знаках линейного письма Б, которым, вероятно, был записан текст «Каталога», если сами они либо вообще никакого письма не знали, либо знали только новое алфавитное письмо? Если же — другой вариант — текст «Каталога» с самого момента своего возникновения передавался только изустно, то отсюда неизбежно следует то, что он никак не мог сохранить свой первоначальный вид, т. к. при передаче от одного сказителя к другому он, вне всякого сомнения, должен был подвергаться переработке, и в результате от его микенского содержания осталось бы, конечно, лишь очень немного.

Итак, ближе к истине стоят, по-видимому, те ученые, которые оспаривают микенское происхождение «Каталога», думая, что он возник или одновременно с «Илиадой», или даже еще позже, уже в VII в. до н. э.

Судя по всему, создатель «Каталога» знал о микенской эпохе ровно столько же, сколько и автор самой «Илиады», т. е. очень мало. Очевидно, он лишь весьма приблизительно представлял себе местоположение важнейших микенских резиденций и знал из унаследованной от древности поэтической традиции о некоторых характерных их особенностях, знал, например, что Микены были «златообильные», «Тиринф — «крепкостенный», Пилос — «песчаный». Вокруг этих центров автор «Каталога» произвольно сгруппировал все известные ему полисы Пелопоннеса и других районов Греции и, таким образом, наделил каждого из ахейских героев подобающим его положению доменом. Не следует думать, что задача, стоявшая перед создателем «Каталога», была простой и легкой. К тому моменту, когда он приступил к своей работе, основное ядро предания о Троянской войне уже успело обрасти множеством разнообразных и, как обычно бывает, противоречащих друг другу легенд. Нужно было весь этот пестрый материал разобрать, систематизировать и свести в единый панэллинский кодекс, по возможности никого не обижая. Для того чтобы справиться с этой нелегкой задачей, автору «Каталога» пришлось кроить и перекраивать карту Греции, чтобы всем хватило места. В некоторых случаях ему пришлось делить территорию одной какой-нибудь области между несколькими героями, которые одновременно претендовали на нее. Так он поступил, например, с Арголидой, выкроив из нее царство Агамемнона, имеющее достаточно странный вид, и царство Диомеда.

Итак, согласно наиболее вероятным предположениям современных ученых[20], «Каталог кораблей» представляет собой плод кропотливых научных изысканий какого-то безвестного эрудита архаической эпохи, задавшегося возвышенной целью объединить всю Грецию вокруг самого прославленного из героических деяний древности. По складу характера, по своей склонности к классификации и систематизации этот безымянный поэт ближе всего напоминает Гесиода с его «Теогонией» и «Каталогом женщин», хотя не обязательно, конечно, думать, что Гесиод и автор «Каталога» — одно и то же лицо.

Для Фукидида проблема «Каталога» в ее теперешнем виде, по-видимому, не существовала. Автором «Каталога» он без особых колебаний признает Гомера, т. е. того же поэта, который создал и всю «Илиаду». Сам Гомер, правда, жил уже много спустя после Троянской войны и как поэт должен был многое приукрасить и преувеличить в этих событиях, но в целом его свидетельство кажется Фукидиду, по-видимому, заслуживающим доверия.

ου πολλοί φαίνονται έλΰθοντες...

Этот вывод Фукидида кажется недостаточно обоснованным. Если следовать его собственным подсчетам (по 85 чел. на 1200 кораблей), получается весьма внушительная цифра — 102 000 чел. За всю историю Пелопоннесской войны ни в одной боевой операции не участвовало такое огромное количество людей. Фукидид, правда, подчеркивает, что они были собраны со всей Эллады, но в данном случае это не имеет значения, так как главная его цель состоит в том, чтобы доказать, что до Пелопоннесской войны Греция вообще не