Лоулань - Ясуси Иноуэ
На общем сборе отряда Со Май решительно опроверг распространившиеся среди солдат слухи и заявил, что им вместе предстоит ещё не один год воевать с сюнну.
– А всем, кто впредь будет распространять слухи о возвращении на родину, буду рубить головы! Никому пощады не будет! – заверил он.
Несколько дней спустя, словно в подтверждение сказанного полководцем, солдатам пришлось впервые за долгое время отложить в сторону мотыги и взяться за луки и мечи: они вступили в бой с отрядом конников сюнну, который предпринял яростную атаку на крепость. После такого начала набеги повторялись всё чаще, и солдаты то и дело были вынуждены менять крестьянские орудия на боевое оружие…
А слухи о возвращении на родину быстро пошли на убыль и унеслись прочь – совсем как когда-то воды Кумдарьи.
На третье лето в поселении собрали урожай уже по миллиону даней пшеницы и чумизы. К этому времени как раз подошло к концу строительство крепости, поэтому Со Май решил устроить большой трёхдневный праздник для жителей тех земель, на управление которыми он положил столько сил.
В эти дни посмотреть на торжество в крепости собралось великое множество «варваров» во всех мыслимых и немыслимых одеждах и нарядах (и где они только до сих пор прятались?).
Все три праздничных дня Со Май каждый вечер поднимался на сторожевую башню и вместе с женщиной из племени ашья смотрел на шумную суету в крепости, украшенной огнями сигнальных костров.
В один из таких вечеров женщина спросила, зачем Со Май устроил этот праздник – уж не потому ли, что отряд скоро уходит?
А когда Со Май со смехом ответил «нет», она пристально посмотрела ему в глаза и молча покачала головой.
– Разве ты уже не веришь моим словам? – с упреком проговорил Со Май.
– Я бы с радостью поверила… Но вы же сами не знаете своей судьбы… Так как же можно верить? – ответила она.
На этот раз женщина беспокоилась не зря. Примерно через полгода в судьбе полководца произошло то, чего не мог предвидеть Со Май и чего так опасалась женщина.
Миновала осень, подошла к концу уборка урожая. Со Май с половиной своего отряда выдвинулся из крепости на северо-запад, чтобы сразиться с неуёмными сюнну. Уходя, Со Май полагал, что в любом случае вернётся обратно дней через десять. Однако на этот раз, против ожидания, военные действия затянулись: то вспомогательный отряд из Гуйцы (Кучи) вступил в тайные сношения с противником, то раньше обычного пошёл град, который нанес большой ущерб. В результате военные действия, проходившие в разных местах, отличались какой-то особой несогласованностью, а сам отряд Со Мая оказался в западне и с трудом смог найти путь к отступлению.
Начавшиеся на исходе осени военные действия завершились только к новому году, когда после ряда побед и поражений каждой из сторон сюнну наконец бежали на север.
Шёл снег, когда Со Май и его солдаты входили в ворота крепости. Они сильно исхудали, были изнурены неожиданно долгим походом, но зато… Зато шедший на верблюдах авангард отряда нёс на остриях своих копий несколько отрубленных голов военачальников сюнну, держа их гордо и прямо, словно знамёна. И отрубленные головы, и спины верблюдов, и плечи солдат были укутаны свежим снегом…
Со Май наконец-то добрался до дома. У входа его встречала женщина из племени ашья. Со Май сразу заметил, что женщина смотрит на него иначе, чем прежде.
Прямо с порога женщина провела полководца в комнату для гостей – там уже месяц обитал посланник Ханьской империи, дожидавшийся возвращения полководца в крепость. Посланник имел при себе приказ об отзыве Со Мая, утверждённый императорским двором. На родине полководца и его отряд ждала великая слава…
В начале седьмой луны, когда на подраставших в городке тамарисках начали появляться зелёные побеги, в крепость на смену отряду Со Мая прибыл новый постоянный гарнизон.
Даже после того, как было принято решение о его возвращении на родину, Со Май был постоянно занят: он то участвовал в стычках с небольшими отрядами сюнну, которые всё-таки иногда осмеливались появляться в этих местах, то обмерял поля – и совершенно не имел времени, чтобы поразмыслить о будущем женщины из племени ашья. А женщина не переставала думать о том, что ждет её впереди…
Возьмёт ли Со Май её с собой в ханьскую землю? Хорошо, пусть даже возьмёт… Но сможет ли она там жить с ним так, как жила до сих пор? Со всеми этими вопросами маленькая женская головка совершенно не справлялась… Когда же женщина заговаривала об этом с Со Маем, то он всегда отвечал одинаково: «О чём речь! Конечно, мы едем вместе!»
Со Май действительно хотел взять женщину с собой. Однако когда в его голове всплывали образы давно не виденных им кварталов Цзюцюань и Лянчжоу, женщине из варварского племени места в них почему-то не находилось. Прическа, глаза, цвет кожи, язык – всё в ней теперь раздражало полководца. Но Со Май гнал подобные мысли из головы. Он вообще не был силён в рассуждениях о повседневных материях, а уж размышлять о будущем женщины тем более не хотел…
Отряд, пришедший на смену, был в несколько раз больше отряда Со Мая. Самого полководца сменял новый комендант крепости, молодой офицер. Со Май передал ему все дела, но покинул крепость не сразу, а лишь три дня спустя – и не только потому, что ему было трудно расставаться с землёй, которой довелось управлять: уже несколько дней шёл дождь, и Со Май ждал, когда распогодится.
В день выхода из крепости в знак уважения к отряду Со Мая его вышел провожать весь новый гарнизон, а за воротами крепости собралось около двухсот жителей посёлка, которым было жаль расставаться с полководцем.
Вереница верблюдов, лошадей и солдат двинулась по протянувшейся через поля дороге, которую сами эти солдаты когда-то и проложили…
Небо прояснилось и стало тёмно-голубым. Свежий сухой ветер овевал кроны тополей и тамарисков, высаженных по обеим
