Не щади живота - Юдзо Ямамото

В этот напряженный момент перед глазами Дзюзо вдруг воскресла яркая картина из прошлого. Это было 22–23 года тому назад, во время зимней осады Осакского замка. После объявления перемирия стольник Итакура, которому тогда было всего лишь 26 лет, был назначен посланцем в замок для получения от его владельца клятвенной грамоты. Сёгун Иэясу совершенно забыл предупредить своего посланца, чтобы грамота была составлена на имя его одного, но спохватился об этом слишком поздно. Тем не менее догадливый посланец повел дело так, что грамота была составлена точь-в-точь, как желал Иэясу, и заслужил этим необыкновенное расположение своего господина. В награду за заслугу он получил звание первого стольника, затмив этим даже своего старшего брата, суоского воеводу, проживавшего в Киото и заведовавшего там историческими памятниками. По сходству названия провинции Суо, где воеводствовал старший Итакура, со словом «суоо», означавшим оранжевый цвет, его называли в простонародье «оранжевым воеводой». В знак же того, что его затмил младший брат, того стали прозывать «пурпуровым стольником».

И вот теперь Дзюзо ведет смертельную схватку с «пурпуровым стольником». Он, Дзюзо, не имеющий ни цвета, ни аромата, свойственных знатному происхождению, осмеливался упорствовать перед этим крупным вельможей! Дзюзо почувствовал, как краска стыда заливает ему щеки. Как он не сообразил того, что этот закаленный в боях, многоопытный, с крупным размахом человек сам прекрасно понимает вещи, ставшие теперь доступными пониманию его, Дзюзо? Если он настаивает на штурме замка, значит, у него есть на то какие-то основания.

При этой мысли Дзюзо почувствовал, что дыхание его спирается, а голова невольно клонится долу.

– Да, да, но… – промолвил он, смотря вниз, и не договорив глубоко вздохнул.

«Нет, нельзя поддаваться. Сейчас мы соревнуемся в твердости духа. Стоит только поддаться в такой ответственный момент, и все пойдет прахом. Держись, Дзюзо, держись до самого конца!»

Так пытался он подбодрить себя. Он сидел по-прежнему в чинной позе со стиснутыми на коленях кулаками, но чувствовал, что из глаз капают непослушные слезы, и он не в силах совладать с ними.

«И чего они текут?» – с досадой думал он, а слезы лились уже безостановочно. Дзюзо не знал, что ему предпринять. Вытереть глаза на виду у стольника он не решался и, сидя с опущенной головой, только время от времени подергивал носом.

Вдруг до его слуха донеслось такое же подергивание и со стороны сидевшего напротив стольника.

Дзюзо почувствовал, что больше не выдерживает. Сжатые кулаки бессильно свалились с его колен. Он выкрикнул вдруг каким-то сдавленным голосом:

– Хорошо! Согласен…

– Что? Согласны?

– Согласен брать замок приступом.

– Исигая-доно! – воскликнул стольник. Дальнейшие слова застряли у него в горле. Глаза обоих были полны слез

8

Итак, Дзюзо не выдержал борьбы и уступил стольнику. Но сознание поражения не только не удручало его, а, наоборот, было даже радостно. У него словно камень свалился с сердца. Ему казалось, что он снова возродился в своем настоящем облике.

Умереть, так вместе! Разве не с этим решением выступили они в поход? Разве не готовились быть вместе и в жизни, и в смерти? И разве мог Дзюзо цепляться за жизнь, когда стольник уже приготовился умереть?

До сих пор он более всего боялся обречь на гибель тысячи других жизней. Но ведь на то и война. Кому-то все равно придется умирать. Атака же на замок не обязательно должна окончиться неудачей. Кто знает? Может, будет поражение, но может, будет и удача – они возьмут замок и утрут нос изускому воеводе.

Решение было принято, и оба посланца, созвал в ставку стольника старейшин всех владетельных князей, объявили им приказ начать штурм замка в самый Новый год. Этот день был избран для атаки в расчете на то, что праздничное настроение ослабит бдительность врага.

Приказ об общем наступлении, выпущенный обоими посланцами, гласил следующее:

ПЛАН ДЕЙСТВИЙ НА НОВЫЙ ГОД:

1. Людям выйти на рассвете, в 6 часов утра, по выстрелу из пушки открыть ружейный огонь и с военным кличем броситься к стенам замка.

2. Распорядиться, чтобы при выходе людей не было никакого шума.

3. Кроме предводителей, всем остальным идти пешим строем.

4. Опознавательные знаки прикрепить к правому плечу.

5. На вопрос: «Сай ли?» отвечать: «Сай». Это будет паролем.

6. Сзади из ружей не стрелять.

7. Огни в палатках тушить. Возле палаток оставить часовых.

31 декабря

Стольник Итакура, Исигая Дзюзо

Наступил Новый год – год Тигра, 13-й год эры Канъэй. Всю ночь накануне Дзюзо провел в приготовлениях к наступлению, которое должно было начаться в шесть часов утра. Незадолго до назначенного часа от стольника пришел посыльный с ящичком, в котором оказалось вложенным письмо.

«Какое-нибудь срочное дело», – подумал Дзюзо и развернул свиток. Черной густой тушью там было написано следующее:

«В прошлом году мы встречали с Вами Новый год в замке Эдо, завязывая под подбородком шнуры от церемониальных головных уборов. Теперь мы встречаем его в Чинзэй перед замком Симабара и завязываем шнуры шлемов. Я уже выступаю в бой. Как все меняется в мире! В такие минуты чувствуешь это как-то особенно.

О, цветы, что распускаются,

Полные надежд на Новый год!

Если останется от вас одно лишь имя,

Пусть знают, что зато вы были первыми цветами.

Какое-то неизъяснимое чувство охватило Дзюзо, когда он прочел эти строки. Словно холодок пробрался к нему за воротник одежды. Чистота и свежесть народившегося Нового года, казалось, сообщаются всему его существу. Полные трагизма и величия строки, передававшие настроение стольника, глубоко взволновали Дзюзо, и ему страстно захотелось тоже передать на бумаге сегодняшние переживания. Но он не умел слагать коротеньких стихотворений «вака» и с сожалением думал, почему он не занимался раньше поэзией.

Он сидел некоторое время, погруженный в думы. Затем встал, открыл сундук с доспехами и вытащил из него старый, потрепанный штандарт память о покойном «Ханзо с пикой». Когда-то его самым заветным желанием было носиться вихрем на коне по полю сражения, водрузив над собой этот штандарт. Настала пора сбыться желанию. В нынешнем походе он еще ни разу не пользовался штандартом. Ему казалось, что выведенная на нем надпись звучит слишком сильно и было бы неуместно ходить с этим штандартом ему, всего лишь только помощнику посланца правительства, ведущему в тылу общее наблюдение за действиями войска. Поэтому обычно он пользовался собственным штандартом, на светло-желтом поле которого была вышита золотая пятерка.

Но сегодня день исключительный! Если он не