Зигзаг удачи - Эмиль Вениаминович Брагинский

А город произносил тосты, выпивал, закусывал. Город слегка опьянел.

В фотопавильоне тоже был накрыт стол.

В центре, рядом с шампанским, в ванночке для проявки негативов, лежали десять тысяч рублей, как одна копеечка.

За столом восседало десять соискателей и Калачев.

Банкет был в разгаре. Иван Степанович держал речь:

— Я поднимаю этот бокал за вашу дружную фотографию, которая успешно выполнила годовой план. Я приглашаю всех вас на нашу свадьбу, на которую мой коллектив автобазы № 3 придет в полном составе.

Все закричали: «Спасибо!» — и выпили.

Алевтина взглянула на часы и испуганно сказала:

— Пора делить, а то не поспеем домой Новый год встретить.

Тут поднялся ретушер Петя и прочувственно сказал:

— Я по-прежнему настаиваю делить на всех поровну, включая Орешникова и Лидию Сергеевну. Иначе как мы завтра будем смотреть им в глаза?

— Петя прав, — согласился Кирилл Иванович. — Исключив наших товарищей, мы потеряли моральный облик, — повторил он слова жены.

— Хорошо, — пошла на уступку Ира, — примем Орешникова обратно!

— А ее? — спросила Алевтина.

— Мы не согласны! — мгновенно возмутилась Ира, а Юра добавил:

— Она не вносила в кассу взаимопомощи.

Алевтина величественно поднялась.

— Друзья! Надо ее принять, — заговорила она, чувствуя на себе одобрительный взгляд Калачева. — Надо ее пожалеть. Она женщина одинокая. Ее муж бросил. А когда женщину никто не любит, ей одной очень трудно. А членские взносы она внесет.

Алевтина была сейчас привлекательна. Как известно, любовь облагораживает женщину, делает ее красивой и даже доброй.

Но, главное, Алевтина чувствовала себя победительницей. Наконец-то она, которую все почему-то считали дурнушкой, могла покровительствовать женщине, которую все почему-то считали красавицей.

— Алевтина, безусловно, права, — сказал растроганный Полотенцев. — Ну, обалдели вначале от этих денег. Пора уж в себя прийти! Я горжусь, что наш коллектив не торгует убеждениями. Давайте голосовать обе кандидатуры вместе.

Но проголосовать не удалось.

Занавеска раздвинулась, и в фотопавильон степенно вплыл Дед-Мороз в полном параде, с жезлом в руке и мешком за спиной, в котором, скорее всего, лежали подарки.

— С наступающим вас, передовики фотографического производства! — поздравил он оторопевших сослуживцев. — Это ценная инициатива городских организаций, чтобы я самолично разносил подарки по предприятиям, перевыполнившим план! Ура!

— Ура! — неуверенно ответили собравшиеся.

— Здорово придумано! — одобрил Калачев инициативу.

— От имени и по поручению… — продолжал Дед-Мороз, — я поздравляю вас с перевыполнением годового плана на две десятых процента. Мы знаем, что эти две десятых обошлись вам дорого. Мы любим ваш коллектив за энтузиазм, за самоотверженность и дружбу, за то, что у вас при любых обстоятельствах один за всех и все за одного!.. А теперь… становитесь за подарками!

И он скинул с плеч мешок.

Выходить из-за праздничного стола никому почему-то не хотелось.

— Надо — так надо! — строго наказал Калачев. — Идите! Я тут покараулю.

К Деду-Морозу выстроилась очередь.

— И вы, товарищ, идите сюда! — позвал Калачева хозяин зимы.

— Я не из этой фотографии!

— Но вы же, товарищ Калачев, директор лучшей автобазы города! — проявил поразительную осведомленность Дед-Мороз.

Польщенный Калачев покинул боевой пост. К ужасу присутствующих волшебник погасил свет и полез в мешок за подарками в полной темноте.

— Иди домой, обрадуй жинку. Ты получаешь четвертинку! — Дед-Мороз вручил Полотенцеву первый гостинец.

Пока шла церемония вручения, красивая тень в лыжном костюме скользнула в окно и подбежала к столу. Раздался грохот. Это упала бутылка с шампанским.

Тень метнулась обратно и ловко выпрыгнула.

Кто-то догадался зажечь свет. Денег, конечно, не было.

— Караул! Ограбили! Началась суматоха.

Через двор убегала фигура, чем-то похожая на Лидию Сергеевну.

— Этот Дед-Мороз жулик! — первым догадался Калачев.

— Они сообщники! — закричала Алевтина.

— Вот вы несправедливо лишили нас доли! — Дед-Мороз снял бороду, и все узнали Орешникова. — И мы вынуждены были совершить этот некрасивый поступок.

Владимир Антонович оставил мешок с подарками на произвол судьбы, подобрал полы халата и пустился наутек.

Давно известно, что деньги портят человека. Но отсутствие денег портит его еще больше. Как быть с решением этой проблемы, ну, совершенно непонятно!

На улице Орешников догнал Лидию Сергеевну, и они помчались вместе, обгоняя прохожих, которые тоже бежали, так как до Нового года оставались считанные минуты.

Из фотографии «Твой портрет» вывалилась гурьба ограбленных и пустилась в погоню.

Они не кричали «Держите вора!». Они не хотели огласки и бежали молча. Впереди несся руководитель предприятия, а замыкал группу бегунов Иван Степанович Калачев, принимавший участие в погоне на добровольных началах.

— Володя, ты гений, — говорила Лидия Сергеевна набегу. — Я тебя обожаю!

— Давайте сюда деньги, — приказал Орешников, не снижая темпа. — А то вас они могут догнать, а схватить меня не так просто.

В мыслях Владимир Антонович уже держал в руках заветную фотокамеру «Зенит-112».

Не переставая мчаться, Лидия Сергеевна вручила ему сверток. Орешников удивился толщине пачки.

— Зачем вы взяли все деньги? Вы с ума сошли! — Орешников даже остановился.

— У меня не было времени отсчитывать, — оправдывалась бегунья, увлекая сообщника в подворотню.

Погоня промчалась мимо.

— Мы спасены! — сказала Лидия Сергеевна.

Орешников отсчитал из пачки долю, которая причиталась ему и Лидии Сергеевне, выскочил из подворотни на улицу и закричал:

— Вы не туда бежите! Мы здесь!

Погоня молча развернулась на 180 градусов.

— Зачем ты это сделал? — спросила Лидия Сергеевна.

— Так надо!

Орешников положил сверток с деньгами на тротуар а придавил кирпичом.

— Возьмите сдачу! — крикнул он и отбежал на несколько шагов, следя за тем, чтобы деньги не взял кто-нибудь посторонний.

Полотенцев нагнулся и поднял сокровище.

— Сколько здесь?

— То, что вам причитается! — ответил Орешников.

— Что будем делать, товарищи? — спросил Полотенцев.

— Догонять! — предложил Юра. — Они же не все отдали!

Погоня возобновилась. Кирилл Иванович стал отставать первым. У него началась одышка. Теперь он семенил рядом с Калачевым.

— Подумать только, — пожаловался Полотенцев. — А мы их только что собирались принять обратно.

— Теперь ни за что не примем! — отозвался Юра, бежавший в авангарде.

— Но они не знали, что мы их собирались принять, — вступился Петя за беглецов. — И объясните мне, пожалуйста, зачем мы за ними бежим, когда они взяли только свою долю!

— Петя прав! — воскликнул Полотенцев.

— Надо закончить собрание, — предложила Алевтина.

— Давайте оформим это по всем правилам. Как решит народ, так и будет! Я прошу всех проголосовать «за» и прекратить беготню, пока у меня еще нет инфаркта, — взмолился Полотенцев. — Кто «за»?

Голосование происходило тоже на бегу. Все подняли руки.

— Принято единогласно! — подытожила председатель месткома.

— Володя! Лида! Остановитесь! — закричал Петя. — Мы вас приняли обратно. Идите к