Романолуние - Анна Кимова
Гаражи. Шапки снега. Сугробы внизу. Залезли, смели снег с покатой крыши одного самого любимого гаража – который сразу за голубятней – своими попами, когда скатывались вниз и приземлялись в сугробы. Как же здорово! Долго катались, наверное, целый час. Не надоело!
Дача. Папа поехал почистить снег и взял ее с собой – не с кем было оставить. Зашли в дом к бабушке Матрёне, которая живет там круглый год. На их улице да́чников больше никто не живет там круглый год. У бабушки только недавно окотилась кошка – осталось двое котят, остальных раздала. У первого что-то с глазиком, играл с братиком и тот когтем задел. Второй здоровенький и очень красивый – от позвоночника елочкой плавно расходятся цвета: черный в темно-коричневый в коричневый в светло-коричневый. Дымка. И мордочка красивая.
Сели в машину – папа сказал пора ехать, и так задержались: дал Даше поиграть с котенком. По щеке слеза катится. Жалко уезжать от котика. Папа вздыхает, барабанит пальцами по рулю. Хлопает дверца – вышел. Вернулся. Вручил кота:
– Ладно, только не ной! Надоела со своими котиками…
– Папа, папочка!!! Спасибо! А мама? Не разрешит. Ведь у меня аллергия.
– Будешь чихать – обратно его привезу. А мама… Она редко бывает дома. Так что, когда не разрешит – уже будет поздно.
Не повезло малютке с именами. У бабушки Матрёны его звали Франтиком. Папа сказал, что такое имя – только через его труп. Что это значит, Даша еще не знала, но поняла, что кота так звать не будут. Назвали Фунтиком, чтобы было похоже на старое имя. Через три месяца дядя Володя, гость мамы, объяснил, что оно тоже не подходит. Потому что Фунтик – кошка. Называть бедняжку в третий раз было странно. Осталась Кисей.
Вскоре летом на даче Кися окатилась. Хорошо, что в тот момент она уже не была Фунтиком. Было бы неожиданно. Через месяц папа отвез котят в деревню и там раздал. Всех разобрали. Котята получились того же окраса – очень красивые.
Даша живет на даче с тётей Маргаритой. Та варит обед и рассказывает об институте благородных девиц – что де́вушка должна держать оса́нку. Примерно так: макушка в космос – подбородок в горизонт, плечи назад – грудь вперед, живот в себя – взгляды мужчин на себя. Даша смеется. У нее никогда не было живота. Он у нее к спине прилип при рождении. Но Маргарита Васильевна была очень красивая. И много знала о том, как должна вести себя девушка. Потому что она – гувернантка.
На выходные приезжает папа. И вот одной ночью вдруг будит Дашу и несет ее к окну. В небе висит огромных размеров шар цвета румяного пирога только что из духовки. Тетя Маргарита такие печет.
– Смотри, Данька, какая луна! Ты такой, может, никогда больше не увидишь!
И Даша, еще не проснувшись до конца, смотрит. И просыпается. И удивляется:
– Ой, пап, правда! Вот это луна!
– Полнолуние! Только всходит. Красавица.
И Даша помнит ее, эту луну. Навсегда запомнила.
Приехала мама. Даша ее не узнала и расплакалась. Подумала, что маму украли, и это какая-то совсем чужая тётя, которую ей привезли вместо мамы, чтобы Даша не заметила пропажи. Но потом всё же что-то вспомнила. Голос вроде бы был похож на мамин. Позже стало ясно, что просто Даша и мама долго не виделись. Куколка, которую та подарила, была красивая. Вскоре мама снова уехала.
Кися ходила кругами и мяукала: плакала, что забрали котят. Через несколько дней ушла и не вернулась. Тогда заплакала Даша. Второй раз кошки ей не видать…
2. Школа
Двор. Теплая погода. Прыгают со школьного крыльца, кто дальше. Даша зацепилась за ограждение петлей от шнурка и рухнула навзничь. Ничего не помнит.
В следующий раз открыла глаза когда? В медпункте? Возможно, но этого тоже не помнит. Точно знает только одно: физкультурник усадил ее к себе на плечи и понес домой. Это помнит. Дом был совсем рядом, но дома никого не было. Вскоре примчалась мама. Впустила их с физкультурником. Напоила его чаем. Даше он не понравился. Не чай, физкультурник. Как-то на маму смотрел, да и та улыбалась. Даше казалось, что так улыбаться не следовало.
Папу почти не видела. Много работал. Маму не видела никогда. Мама вообще была редким явлением в жизни Даши. Она дома только ночевала – уходила рано, приходила поздно, часто уезжала на длительное время, а когда появлялась, рядом всё время появлялись какие-то незнакомые мужчины. Даше они не нравились. И мама не нравилась. Потому что не надо им так улыбаться. Папа ведь не улыбается так другим, только ей и маме. Раньше маме. Сейчас они друг другу не улыбаются.
Утром – школа. Папа будит, вместе завтракают, уходят. Днем – домой. Школа рядом, Даша ходит сама. Вечером за ней присматривает бабушка Валя, соседка. Она – донская казачка, самая интересная, кого Даша знает. Делает с ней уроки, играет в игры. Сколько же игр она знает! Никто столько не знает, Даше так повезло с бабушкой!
Берет лист бумаги, пишет: «А», потом черточка, черточка, черточка, и так по количеству букв, и последняя буква тоже «А». Спрашивает: какая буква? Даша говорит: «В»! Неправильно, – отвечает. За это Даша отчитывается, как дела в школе. И так постепенно разгадывает слово. А потом бабушка долго рассказывает ей про сорт яблок – «Афродита». Когда собирали урожай, что готовили из яблок и как от колхоза возили их на ярмарку на продажу.
Потом играют в «Города», и бабушка рассказывает о тех городах, о которых Даша не знает. Она ни о каких не знает, поэтому играют долго, ведь почти о каждом бабушка рассказывает. Интересно. Даша слушает, открыв рот.
А потом они сумерничают: сидят на диване в темноте возле незашторенного окна и смотрят на улицу. Даша мечтает, а бабушка ностальгирует.
После – домой. Там – уроки, телевизор, компьютер. Или в обратном порядке. Иногда без первого пункта. В последнее время всё чаще.
Вечером – папа приходит с работы. Делают гречку или картошку. Папа жарит мясо.
В школе все мальчики – дураки. Вовка Смирнов кинул шапку под кран. На улице был мороз. Шла без шапки. Вспомнила, что в ванной в
