Любимых убивают все - Сабрина Хэгг
– Привет! Я рада, что ты… все же пришел.
На короткое мгновение по лицу ее пробежала тень удивления, но никаких вопросов не последовало. Вместо этого, улыбнувшись – мягко, радостно, – она прижалась к Акселю. Крепко-крепко. Он обнял ее в ответ. Молчание могил больше не раздавалось у него в голове.
Йенни немного отстранилась от Акселя, снова взглянула на него снизу вверх. Ее теплые ладони осторожно, с материнской нежностью легли на щеки Акселя.
– Ты весь ледяной. Сильно замерз, наверное? Может, зайдешь? Мы только сели ужинать.
Аксель покачал головой. Он молча смотрел в ее глаза, крепче прижимал ее руки к своему лицу. И смерть казалась ему невозможной, нереальной в ту минуту. Ее не могло быть. Как смерть могла существовать в мире таких любящих рук, таких лучистых глаз? Мурашками под воротником пальто к нему пришло осознание того, что смерть имела смысл только в мире этих рук, в мире этих глаз. Иначе что бы она стала отнимать у живых?
– Я пришел… чтобы сказать, что хочу пойти завтра в школу вместе с тобой. Встретимся у церкви в полвосьмого?
Йенни кивнула и обняла Акселя еще раз. Ее ладони замерли под его лопатками. Аксель знал: она не поверила в то, что он пришел из-за такой глупости. Но был благодарен ей за то, что она не сказала этого вслух.
На следующий день они так и не встретились у церкви, не пошли в школу вместе. Аксель, проснувшись утром, не смог не то что встать, но даже перевернуться на другой бок. Хотел закричать оттого, как страшно ему было, как больно, но не сумел высвободить и шепота. Остался лежать в своей постели – напуганный, измученный, сгусток всего мирового отчаяния.
* * *
Во время перерыва на ланч Луи с Йенни сидели на трибунах школьного стадиона. На улице господствовала тишина – только стук сухих веток и шорох листьев разносились по округе. Влажный воздух пах чем-то сладким, орехово-травянистым.
– Я не знаю, что мне делать, – сокрушенно выдохнула Йенни и закрыла лицо руками. – Я не знаю… что даже думать. В своей депрессии он мог… – Голос ее треснул. Йенни не могла произнести этого вслух. Луи поцеловал ее в висок, коснулся спины в ободряющем жесте. Немного погодя Йенни продолжила: – Окей, даже если он ничего с собой не сделал, я не знаю, где он, принимает ли лекарства. Я не знаю, ел ли он хоть что-то за эти пять дней… я не знаю, что вообще между нами происходит сейчас. В своих сообщениях он казался жутко раздраженным.
Причиной такого волнения было то, что за неделю до своего дня рождения Аксель перестал появляться в школе, оборвал всякий контакт с внешним миром. Он игнорировал звонки, на сообщения ответы приходили только в первые два дня, да и то с шести-семичасовым запозданием. Он писал, что не нужно о нем беспокоиться, что они с Кристин уехали в Хеслехольм к бабушке с дедушкой. Однако последние трое суток телефон его был выключен, все сообщения игнорировались.
– Лилу, извини меня, конечно, но он ведет себя как мудак, которому вообще дела нет до чувств других людей, – сказал Луи, натягивая теплый серый шарф на раскрасневшийся от холода нос. Изо рта у него выпорхнуло белое облачко пара. – Да и вообще, я думаю, что ничего с ним случиться не могло. У него есть мама, вот она пусть и позаботится о нем. Ты, как всегда, паникуешь без причины.
– Ты не понимаешь, в каком состоянии он находится последние три месяца, – сказала Йенни. – Я чувствую, что-то случилось. Ты знаешь, что он спросил у меня, когда мы в последний раз виделись?
Луи покачал головой, внимательно глядя на подругу.
– Он спросил… если бы я решила покончить с собой, как бы я это сделала.
– И что ты ответила?
– Сказала, что не знаю. Сказала, что никогда не задумывалась о самоубийстве. – Йенни опустила взор на свои покрытые дождевыми каплями ботинки и глухо произнесла: – Он, конечно же, понял, что я вру… Все мы хотя бы раз об этом задумывались.
– Так, ладно, хватит. Идем в кафетерий. – Луи поднялся с трибуны, протянул Йенни руку. – Ты согреешься, я куплю тебе большую кружку горячего шоколада, и, может, мысли твои хоть немного прояснятся. А вот пить кофе литрами я тебе больше не дам. Еще тахикардию себе заработаешь.
Йенни несколько секунд смотрела на широкую бледно-розовую ладонь, прежде чем принять его помощь, а после они направились в здание школы.
По кафетерию разносилась симфония ароматов свежей выпечки и свежесваренного кофе. Белоснежные стены уже были украшены к Рождеству разноцветными гирляндами, а под самым потолком весели искрящиеся светодиодные поделки в виде квадратных подарочных коробок, перевязанных нарядными красными бантами.
Войдя в кафетерий, Йенни с Луи сразу заметили Ауру. Она махала им, сидя за одним из столиков. Друзья переглянулись и, пожав плечами, поплелись в сторону колумбийки. На соседнем стуле развалился Оскар. Он сонно потирал глаза, усталое и опухшее лицо его красноречиво говорило о ночном веселье.
– Привет! – воскликнула Аура, улыбнулась широко и радостно. Она светилась от переполняющей ее энергии, которая проглядывала как в звучании властного хриплого голоса, так и в резковатых, но удивительно изящных движениях. – Я хотела с вами кое-что обсудить.
– Да, конечно. Давай, – ответила Йенни, стараясь проявлять хотя бы внешний интерес. За последние месяцы она научилась виртуозно изображать на лице целую гамму разнообразных эмоций, которые могли бы надежно скрывать от Акселя ее растерянность.
– Как вы знаете, завтра уже двадцать четвертое ноября… Это означает, что завтра у нашего малыша Акселя день рождения! – Она выпрямилась, обвела восторженным взглядом собравшихся вокруг друзей. – И мы должны устроить для него сногсшибательную, незабываемую, самую классную в его жизни вечеринку. Не каждый же год ему восемнадцать исполняется, правда? Я уже договорилась о диджее, Роми испечет торт. Кто-то должен закупиться выпив…
– Аура, – прервала ее Йенни, нервно крутя браслетики на запястье. – Я не думаю, что… что это хорошая идея. Его неделю в школе не было, если вы, ребята, не заметили. Он всех игнорирует, и что-то подсказывает мне: он просто не хочет ни с кем общаться. Еще, кстати, не факт, что он в Истаде сейчас. Да даже если он и здесь, ты считаешь, что Аксель будет счастлив, если завтра целая орава одноклассников притащится к нему домой на пьянку?
Аура откинула каштановую прядь за
