Романолуние - Анна Кимова

Дарья ответила:

– Издержки переговоров. Но мы с Романом Сергеевичем подумали, что СевМоре сможет это пережить. Тем более, что, на мой взгляд, таких, как Трюдо лучше иметь в кровных врагах, чем в расхрабрившихся товарищах. Полезнее, когда они знают свое место.

Генеральный долго смотрел на нее. И моргал. Так долго, что Роману захотелось подойти и вмазать.

– Откуда такой вывод?

– Долго с французами работала. Мелкий народ по большей части. Самовлюбленный и слишком зацикленный на себе. Этот, по крайней мере, – такой. Не люблю их. Даже больше, чем англичан. Но, вероятно, потому что с теми не работала. Надеюсь, и не придется.

Генсек улыбнулся.

– Думаю, что нам нужно вместе поужинать, Дарья Игоревна. У вас очень интересные взгляды. Я бы хотел с ними подробнее ознакомиться.

Роман не сдержался:

– Дарья Игоревна, Петр Павлович, ужинает только со мной.

Он уперся в генерального таким грозным взглядом, что тот даже немного смутился. Но его смущение продлилось недолго.

– Ну это можно уточнить у нее! Всегда есть возможность выкроить для старого человека хотя бы один вечер на неделе.

Ха! Это он-то старый?! Если только в смысле стажа. А в этом деле стаж еще никому не вредил. Но гендир продолжал давить:

– Я хочу к вам присмотреться. Вы же на подмену вышли? Понимаю, ассистентская работа не для вас, на такой должности вам на постоянной основе не место. Мы могли бы обсудить другие варианты вашего трудоустройства.

Роман был уже близок к температуре кипения:

– Петр Павлович… вопросы трудоустройства моих сотрудников обсуждаются только со мной. Я достаточно ясно выражаюсь?

Генеральный никогда не выдерживал его напора, если им доводилось схлестнуться. Не выдержал и сейчас.

– Ну я могу только предложить. Дело, конечно, ваше, Дарья.

Она вдруг сказала:

– Я могу поужинать с вами в среду вечером, перед мурманской командировкой Романа Сергеевича.

И повернулась к своему неначальнику:

– Вы волнуетесь, что у меня будет мало времени на подготовку вашего визита, совершенно правильно волнуетесь. Времени действительно мало. Но до вечера среды я успею.

Дарья снова посмотрела на гендира:

– К сожалению, другого времени у меня не будет.

Тот расцвел:

– Думаю, я смогу выкроить…

Но Роман договорить ему не дал. Он схватил Дарью за запястье и сказал более громко, чем следовало:

– В среду с Дарьей Игоревной ужинаю я. Нам нужно детально обсудить командировку, в которую она едет со мной. А сейчас простите, после переговоров, столь важных для компании, нам нужно вернуться к делам. Их накопилось очень много. Настолько, что времени на ужины ни у меня, ни у МОЕЙ ассистентки до конца года не будет.

Роман, даже не взглянув на опешившего генерального, вытолкал ее за дверь. И волоком потащил через этаж, не обращая внимания на реакцию изумленных прохожих. Дарья спотыкалась и немного прихрамывала. Он затащил ее в лифт. Сердце бесилось в груди, но он держался. На этаже снова схватил за запястье и потащил в сторону спецотдела. Дарья едва слышно вздыхала и ойкала. Он обернулся и только теперь заметил, что она хромала. Роман схватил ее в охапку и влетел в приемную, затем в кабинет, отпустил Дарью и захлопнул двери.

Он повернулся к ней лицом. Девушка стояла и смотрела в глаза. Роман подлетел, схватил ее за плечи и стал трясти.

– Что ты творишь? А? Что, я тебя спрашиваю?

Дарья молчала. Он перешел на крик:

– Что ты творишь, я тебя спрашиваю?

Резко вырвалась, пошла к двери. Он поймал ее за руки, оторвал от пола и понес к дивану. Стала вырываться. Роман бросил ее на диван и навалился всем телом. Даша отбивалась что было сил, и в пылу борьбы они сползли на пол. Роман прорычал ей в лицо:

– Что же ты за баба такая? Что за баба невыносимая? Влезла мне в голову, чтобы на ломтики там всё покромсать…

Роман рвал на ней белую блузку, пытаясь проникнуть под нее. Даша впервые по-настоящему отбивалась. Откуда в ней только взялось столько сил? В таком хрупком на вид теле? И он вдруг перестал. И она перестала. Они обнаружили себя полулежащими на полу. Роман стоял на коленях, а Даша сидела на полу, упираясь в спинку дивана. Она немного отстранила директора и подтянула к себе ноги, согнув их. Он о́бнял ее за колени, прижался к ним лицом и вдруг насторожился. Под широкими штанинами что-то прощупывалось. Даша впервые надела такие брюки, обычно она предпочитала облегающую одежду, которая шла к ее фигуре. Он запустил руки под штанины, собрал их наверх. На Даше были ортопедические наколенники. И Роман тут же вспомнил, как она хромала, когда он тащил ее по коридору.

Он поднялся на ноги, отвернулся к окну и взялся за лицо. Пока директор какое-то время так стоял, Даша встала и вышла, закрыв за собой двери. Роман подлетел к ним и с рыком впечатал кулак что было сил в одну из створок. На поверхности появилась трещина. Он выдохнул и развернулся к окну. В этот момент директор спецотдела и увидел жену. Она стояла в дверях переговорного зала и смотрела на него. Но Роману было всё равно. Он открыл дверь и дал ей знак, чтобы уходила. Софья покачала головой и сказала:

– Теперь всё ясно.

И у Романа выключились тормоза. Он заорал:

– Что тебе ясно? А-а???? А-а-а-а-а!!!!!

Серия ударов о дверь прозвучала гулким эхом в приемной.

Софья тихо добавила:

– Всё.

И ушла.

Даша вошла через десять минут полной тишины. Роман стоял спиной к ней и смотрел в окно. Он не слышал ее шагов, лишь почувствовал, как она дотронулась до спины. Обернулся.

– Сядьте, Роман Сергеевич.

Молчание. Смотрит в пол.

– Я руку посмотрю.

Роман смотрел на нее. Не мог перестать.

– Что тебе до моей руки?

– Вы работать не сможете. Я пока еще ваш ассистент.

Он усмехнулся. Но грустно.

– Пока… Ты мне об этом с первого дня напоминаешь. Что всё это временно. Сделала из меня неврастеника. Всё это последствия… твоего поведения.

– Сядьте.

И он повиновался. Даша поставила на стол аптечку из секретарского стола. Достала антисептик и перекись. Взяла его руку в свою. Роман подумал о том, что по сравнению с его, Дашина была совсем маленькой… Она стала промакивать раны ватой, смоченной перекисью. Потом залила антисептиком. Наверное, ему в тот момент было больно, но Роман не чувствовал. Ничего, кроме ее руки. Холодной, слегка дрожащей. Он смотрел на Дашу. То на руку, то ей в лицо. И не хотел, чтобы это