Время для счастья - Мария Метлицкая
Он ел, а жена садилась напротив смотреть, как он ест.
Его это не раздражало.
— Что, соскучилась? — с усмешкой спрашивал он.
Люба молчала. Понимай как хочешь. Но он не переспрашивал.
Так вот тогда, когда собрался уходить, разводиться, вспомнил те три года, когда был «овощем», никем, жалким размазней. И вспомнил Любину поддержку. Это она спасла его. И как после всего того, что вместе пережили, он уйдет?
После сытного и вкусного ужина Илья выходил на крыльцо. Закуривал сигарету и смотрел на звездное небо.
И внутри него разливались такой покой, такая благость, что в глазах закипали слезы.
Сам. Все сам. Эту комфортную, удобную и красивую жизнь он создал сам, без чьей-либо поддержки.
Да и от кого было ждать поддержки? От нищих родителей — инженеров, живших от зарплаты до зарплаты?
В школе Илья учился кое-как, с тройки на двойку. С класса восьмого увлекся девочками, отец говорил: «Ты у нас ранний, даже меня перегнал!» А папаша интересовался красивыми женщинами. Погуливал, было дело. Однажды мать уехала в командировку, а Илья с братом Сашей были в лагере. Но Илья с кем-то подрался, дальше последовал разбор полетов, прилюдно, на линейке. Стыдоба и позор. И он сбежал. Так отца и застукал. Приехал домой, позвонил в дверь, а тут отец и нарисовался. В накинутом мамином халате в желтый цветочек.
Из спальни раздался женский голос:
— Валь, телеграмма?
— Телеграмма, — хрипло ответил отец и кивнул сыну в сторону кухни.
Зашли. Отец закрыл дверь.
Долго молчал, выкурил три сигареты подряд. Молчал и Илья, что тут скажешь? За маму было обидно. Отца в эти минуты он ненавидел.
Наконец тот выдавил:
— Молчи, слышишь? Если расскажешь — полетит все к чертям. Мать не простит, ты ее знаешь. А это, — он кивнул в сторону комнаты, — так, ерунда. Херня, понимаешь? Разово, слышишь? Это у нас, мужиков, бывает. Но это ничего не значит, ты меня понял?
Илья по-прежнему молчал.
— Ты меня слышишь? — разозлился отец. — Что, онемел?
— Да пошел ты! — прошипел сквозь зубы Илья и бросился вон из квартиры.
Ночевал он в подъезде. А проснувшись утром, подумал — куда ему теперь? В квартиру нельзя, в лагерь тоже. Что делать? Надо ждать маму. Но он не знал, когда она вернется.
В те минуты, сидя на холодных и грязных ступеньках и заливаясь стыдными слезами, он впервые почувствовал себя совершенно одиноким.
Потом сообразил — к тете Тане, маминой сестре! Как он сразу-то не допетрил? Одинокая тетка жила в коммуналке у Курского вокзала. Работала тетя Таня заведующей почтой, и от нее всегда пахло сургучом и чернилами.
Тетя Таня была крупной, полной, с прекрасными и грустными воловьими, как говорила мама, глазами, с толстенной русой косой вокруг головы. В общем, настоящая русская красавица. Почему она не вышла замуж — непонятно. Однажды Илья спросил у мамы. Та вздохнула:
— Выходит, не судьба. Была у нее долгая и сложная история. Большая любовь. Но тот мужчина оказался несвободен. Ну и Танечка отступила, не стала рушить семью. — Вспоминая, мама задумалась: — Хорошим он был человеком, но слабым. И Танька наша не огонь. В общем, веди себя один из них понастойчивее и понахальнее… Знаешь, сынок, — вздохнула мама, — за все надо в жизни бороться, а за свое счастье тем более. — И, грустно улыбнувшись, посмотрела на сына: — Ну что? Ничего не понял? — И, не дождавшись ответа, добавила: — Ну и правильно. Рано тебе понимать. Давай, Илюшка, берись за уроки!
С тех пор смотрел он на тетку с большим сочувствием и даже жалостью.
Да, надо ехать к тетке. Она и накормит, и пожалеет, и не заругает. И еще она точно знает, когда из командировки вернется мама. А вот рассказывать ли ей про отца, Илья подумает.
Увидев любимого племянника, тетка разохалась и запричитала:
— Как же так, Илюша, ты же должен быть в лагере!
Но, конечно же, накормила. Готовила тетя Таня не очень, по-холостяцки, как говорила мама. Съели картошку в мундирах и докторскую колбасу. Илья был очень доволен.
Он рассказал ей про конфликт в лагере и твердо сказал, что туда не вернется. Тетка кивала. А потом сообразила, насторожилась:
— А почему ты не поехал домой?
Илья соврал, дескать соскучился. Стало стыдно, когда увидел, как увлажнились теткины воловьи глаза. «И все из-за этого гада, из-за отца. Ненавижу».
Через два дня приехала мама, и Илья вернулся домой. Она тоже спросила, почему он не поехал домой. А Илья уже придумал прекрасную версию — недалеко от Курского вокзала, в Казенном переулке, жил его дружок Петя Комов, ну в общем, пообщались, пошлялись. Сходили в кино и кафе-мороженое.
Мама легко в это поверила.
С отцом он старался не пересекаться. Но попробуй не пересекись в небольшой двушке! И однажды, столкнувшись в коридоре, отец крепко сжал его плечо.
— Хватит, сын. — Голос отца звучал жалко, просяще. — Вырастешь — поймешь, а пока… сделай вид, прошу тебя. А то мама уже что-то подозревает. И вообще, сынок, — он оглянулся, как вор, и понизил голос, — запомни: главное, чтобы не пострадала семья и не узнала жена. Чтобы ей не было больно. Все, что ты видел, — ерунда, не имеет никакого значения. А что так вышло — так я сам не ожидал.
Илья резко вырвался и прошипел:
— Сам нагадил, а теперь не ожидал!
Не ожидал он! Скажите пожалуйста!
Но почему-то отцовские слова запомнил: «Главное, чтобы не пострадала семья и не узнала жена, чтобы ей не было больно».
Вскоре вернулся из лагеря брат Сашка, и они всей семьей засобирались на море. Отказаться от поездки Илья не мог. Во-первых, он мечтал о море. А во-вторых, кто бы его оставил в Москве?
На море было прекрасно. Отец с мамой был нежен, таскал ей орехи и персики, которые она обожала, в воде они резвились, как дети, и он носил ее на руках. Словом, обычная счастливая семья.
А если бы Илья все рассказал? Точно бы не было больше счастливой семьи, нрав у мамы крутой. Родители бы развелись, а они с
