Это - Фай Гогс
— Запомни навсегда, Сопля, – наставительно прервал его толстяк, – кровь сосут всякие там ублюдочные вампиры. Я, по-твоему, похож на вампира? А вот насчет сожрать его мозги – да, согласен, это ты Сопля типа здорово придумал!
– Да не собираюсь я жрать его мозги. Еще чего! – возмутилась девица. – Вместо этого давайте лучше вырежем у него сердце, и да, согласна – высосем из него кровь, а потом еще типа вобьем в него сосновый кол, и типа чувак, дохлый уже, пойдет с нами тусить, а потом…
– Не, – продолжал настаивать коротышка, – опять ваши с Соплей вампирские штуки… Вспомнил! Я видел в кино, там такие же перцы вроде нас прилипали к морде другого чувака, потом все-таки жрали его мозги – без этого никак – и откладывали в него яйца. А потом из него такая тварь вылезала – и как давай всех мочить!
– И как, интересно, ты собираешься отложить в него яйца? – начала горячиться девица. – Попробуй, а мы с Соплей посмотрим!
– Не, ну а чё. Сопле только надо ему рубашку расстегнуть, и тогда…
А что же тот окровавленный юноша? Удалось ли ему остаться безучастным свидетелем этого гастрономического диспута? Рискуя, что от автора (и кстати, добро пожаловать домой, Джо, живучий ты сукин сын!) отвернуться даже те его читатели, что уже привыкли видеть в нем нечто вроде эталонного слитка, сплавленного из отваги, самообладания и проницательности, все же признаюсь – нет, не удалось!
Поначалу, правда, они не показались мне хоть сколько-нибудь опасными, какую бы чепуху они там ни мололи. Сказывался особый навык, присущий жителям Нью-Йорка, любой из которых может разглядеть потенциально опасную личность на трибуне стадиона «Янкиз» среди полста тысяч пьянчуг, пролетая мимо на парашюте со стофутовым баннером «Идите в сраку, „Рэд Сокс!“»
Но я не был готов предугадать магического воздействия на мое сознание коктейля из выхлопных газов и свежего лесного воздуха, изобретенного тупицей Соплей и его умными компаньонами[18]. А смесь эта уже настолько основательно проникла в каждую клетку пока еще не сожранного ими мозга, что с каждым услышанным мною словом менялось и то, что я видел: из безобидных простофиль они вдруг превратились в банду прожорливых зверенышей-оборотней, алкающих терзать плоть и глодать кости; затем представились мне тройкой монгольских кочевников, любому деликатесу предпочитающих вязкую черную кровь из надрезанной лошадиной вены; потом венгерской инфантой и парой ее бездушных наймитов, только что швырнувших очередную девственную жертву к ее каменному ложу; а под конец и вовсе какими-то жуткими амфибиями, выползшими из кислотных океанов только для того, чтобы наскоро слепить из собственной застывшей слизи межгалактические корабли, преодолеть триллионы миль и наконец-то полакомится вожделенной амброзией из толстой кишки землян!
Потому-то я и решил не дожидаться их вердикта. Собравшись с силами, я вскочил на ноги и понесся в лес. Решение это, как вскоре выяснилось, было слишком самонадеянным, потому что в моем состоянии опасность могла исходить не только от представителей местной фауны, но и флоры!
Я продолжал бежать без оглядки, страшась увидеть горящие плотоядным огнем глаза преследователей.
– Ну разве не прекрасная, мать ее, ночь?! Мертвые люди! А всё из-за этих биодрочеров, чтоб им, – этих гумусных плодожорок, этих энцефалитных тлей, этих лизунов смолистых дупел… Долизались? Расплодили нечисти, травоядные?! И что дальше?
Лес становился все гуще и гуще, мне уже с трудом удавалось продираться сквозь чащу. Кусты как будто сами тянулись к моему лицу, явно стараясь уязвить побольнее. А затем стало происходить нечто совсем уже несуразное.
– Ну конечно! Мог бы догадаться! Живые деревья! С корнями и вот этим всем! – вскричал я в негодовании, все еще не веря, что это происходит наяву.
Ветви и корни проклятых деревьев в самом деле ожили и начали опутывать мои запястья и лодыжки. Происходящее напоминало низкобюджетные слэшеры, которые сразу выпускаются на DVD, минуя кинотеатры и зрителей минимум с двузначным коэффициентом умственного развития. Я тщетно пытался вырваться, поминая недобрым словом мальчишку-заправщика, который – и в этом не оставалось никаких сомнений – надул меня и залил высокооктановый «Премиум» вместо обычного бензина!
– Ладно, ладно, ребята! Послушайте: я – ваш друг! Я – не как они! Всю жизнь я сажал деревья! Тысячи, миллионы деревьев!
Мое тело оторвалось от земли, и я повис футах в семи от ее поверхности лицом вверх, подобно распятому на дыбе армянину с фрески из Бруклинского музея, во всех смачных подробностях изображающей изуверства воинов Тамерлана – фрески, которую я нежно любил и рядом с которой провел не один счастливый час, предаваясь мирному, безмятежному созерцанию. Кроны раздвинулись, явив моему взору усыпанное звездами небо, но одновременно начали натягиваться и мои путы. Я с ужасом подумал, что распоясавшаяся дьявольская поросль пытается разорвать мое тело на части!
– Ну, может и не миллионы… Может, штуки три…
У меня за спиной послышался глухой гул, треск и скрежет раздвигающихся корней, и я даже не увидел, но каким-то образом почувствовал, как подо мной распахнулась бездонная, холодная и звездная пропасть.
– Ну если совсем честно, то всего одно… и скорее пересадил, чем посадил… все пересаживают, никто не сажает!.. выкопал его в лесу… а посадил на бейсбольном поле, на месте для питчера… школьный тренер с лесоспасательной паранойей имени Марка Руффало не поставил меня на игру… Простите! О, отец небесный! – взмолился я и в последний раз посмотрел вверх, на полную луну. – Ну и пошло оно все…
Ветви вдруг отпустили меня, и я устремился в звездчатую бездну, совсем уже не холодную, но наоборот, манящую теплом и покоем, пахнущую свежими фиалками, бесконечно глубокую и одушевленную…
Глава 16
Которую не всякий дочитает до начала
Закричав, я открыл налитые свинцом веки – и быстро закрыл их. Меня ослепил испепеляюще-яркий свет, бивший прямо в глаза. Я сжал руку, надеясь нащупать рукоять меча – ведь это означало бы полную перезагрузку всего, что происходило с момента моего утреннего пробуждения. В руке ничего не оказалось. Я полежал некоторое время, удрученно прислушиваясь к невнятному шуму, издаваемому, судя по всему, большим количеством людей.
Вот вам неплохой пример того, как низко
