Романолуние - Анна Кимова
Но с Дарьей Роман получал проблему, у которой не было решения. Не отрежет же он себе голову? А ведь именно в этом месте и базировалась проблема, в его голове. Сначала Дарья туда влезла, потом задраила все люки, а теперь устроила генеральное сражение под Аустерлицем. Но русские не сдаются…
А еще к нему снова возвращался недавний знакомый – зуд. Кожа на руках и ногах снова горела, а ночью его ждал очередной стояк. И это даже в состоянии сильного алкогольного опьянения, в котором он проснулся задолго до утра. Так и алкоголиком стать недолго…
В выходные Роман постарался отключиться. Ему надо было побороть эту хворь, и он поехал на охоту. Немного помогло. Но всё же воскресным вечером директор вызвал к себе одну из любимых любовниц. Провести очередную ночь в напряжении он больше не был готов, а с женой было скучно.
Но секс не получился. Он был просто ужасным. Нет, правда, даже для него. Агата не была к такому готова и, несмотря на всю свою опытность, осталась от него немного в шоке.
Роман бушевал. Сначала набросился на нее, едва она вошла, порвал платье. Это, как ему показалось, расстроило ее больше всего, ведь впечатления от вечера пройдут, а платья уже не вернуть. Потом опрокинул ее на ковер, поставил на колени, одной рукой прижал головой к полу и заставил сделать всё в нелюбимой позе. Она дергалась, но Роман так и не дал ей сдвинуться ни на сантиметр.
Но как он ни старался, возбудиться достаточно для разрядки не получалось. Он не зря выбрал именно Агату и именно эту позу. Девушка ее не любила, поэтому секс между ними редко происходил именно так. А вот Романа, наоборот, такой способ очень возбуждал. И он решил, что сочетание двух факторов – любимой любовницы и любимой позы – принесет желаемый эффект быстро, и тогда он сможет тут же закруглиться. Желания с ней общаться у Романа сегодня не было, он просто хотел закончить всё побыстрее. Но не получилось.
Тогда он помог Агате подняться и тут же подсадил ее на комод, стоящий возле дверей. Такая поза навевала на него воспоминания о сексе с Дашей, а поскольку в прихожей было темно, Роман предположил, что так он сможет представить ее на месте своей сегодняшней любовницы. Но и этот прием не сработал. Агата не была Дашей, она была нормальная женщина и не возбуждалась от боли, которую он сегодня причинял. Роман быстро понял, что для него это лишь суррогат. Никаких мурашек под ладонями, никакой вибрации в дыхании, да и волн никаких. Он знал, что Агата не виновата, ведь сам сегодня делал всё не так, но по-другому в тот момент просто не мог.
Через несколько минут Роман стал уставать физически, ведь даже когда он помогал себе всем телом, напрягая каждую мышцу, никакого существенного продвижения к верхней точке не происходило. До нее было еще столь далеко, что Роману казалось, он не достигнет ее и до конца жизни. Пробовать же в других позах после двух таких провалов он не хотел. Спасибо Агате. Она спасла ситуацию ртом.
Совершенно опустошенный, Роман добрел до кресла в гостиной и плюхнулся в него. Агата копошилась в коридоре. Видимо, собирала по углам остатки платья.
– Ром, я тогда поехала?
Но он ей не ответил.
Всё же профессионалки отличаются от обычных женщин особым цинизмом. Их ничто не может вывести из состояния равновесия. Агата пережила этот шквал как поход за продуктами, и по виду даже нисколько не расстроилась. Наверное, в ее жизни случались шторма и похлеще. А сегодня, что? Так, пара синяков и немного унижения. А платье всё равно будет в будущем компенсировано. Именно этой особенностью – безразличием на грани с анабиозом – Романа так раздражали представительницы большого спорта. Нет, Агата не была проститутка или эскортница. Она просто всю жизнь жила за счет мужиков. А это почище проституции, тут приспособляемость должна быть восьмидесятого уровня. Чтобы всю жизнь терпеть таких, как он…
Роман задумался. Он же никогда не был зверем! Пусть иногда и прибегал к грубому сексу, но это не был для него единственный способ реализации. Ему всегда больше нравилось доставлять партнерше удовольствие, ведь женщины чаще всего любят ласку. И этим инструментом Роман владел виртуозно, поэтому грубость ему была без надобности. Ведь когда видишь, как постепенно доводишь женщину, находящуюся в твоих руках, от нуля до плюс бесконечности, сам заводишься примерно так же.
Но в последние две недели в его жизни всё перевернулось. Спасибо, что это пока не сказывалось на работе, но, если так пойдет и дальше… Да, Дашу надо увольнять, это ясно как день. Но Роман понимал отчетливо – он не может. Надо было признаться себе откровенно, и он признался. Пока для него это было невозможно. И он пришел к единственному выводу, вытекающему из этого умозаключения: раз это невозможно на данный момент, значит, надо сделать так, чтобы стало возможным позже. А для этого надо было что-то менять. С этой мыслью он и отправился спать.
21.
В понедельник до двенадцати его день был расписан поминутно, да и после стало несильно свободнее. Начиналась подготовка к встрече с Италистой, и его кабинет стал эпицентром событий. После двух совещаний, одной телеконференции, встречи с генеральным и нескольких коротких, но очень информативных телефонных разговоров, темп хождений к нему в кабинет немного снизился. Но выдохнуть получилось только после четырех.
В шестнадцать двадцать он услышал, как Даша вышла из приемной. Сегодня она, как и он сам, осталась без обеда, и Роман подумал, что девушка захотела добраться до буфета. Он решил еще раз проехаться с ней в лифте.
Но ошибся. Едва выйдя из приемной, директор сразу услышал ее голос. Тот звучал тихо, и он пошел на звук. Даша стояла в конце узкого коридора, ведущего к окну, возле технической зоны. Более безопасного места выбрать не могла… Роман незаметно подошел и встал сзади, но она не успела сказать ничего существенного, потому что, видимо, что-то почувствовала и обернулась. От удивления глаза ее расширились, и она мигом нажала на сброс.
– Не отвечаете, значит, на личные звонки во время рабочего дня…
Но Даша быстро пришла в себя:
– А здесь что, рабовладельческий строй?
Помолчала.
– Отойдите, пожалуйста, я выйду.
Однако Роман не был себе врагом и уж точно не собирался отходить. Он продолжал стоять. И тогда Даша совершила роковую
