Идущая навстречу свету - Николай Иванович Ильинский
Но что шикарная квартира и дача, что деньги, по сравнению с властью! А после смерти Сталина он чувствовал ее запах, она была рядом с ним, оставалось только руку протянуть, посильнее ударить ею по рукам мужика Никиты Хрущева, интеллигента Георгия Максимилиановича Маленкова и хитрющего дипломата Вячеслава Михайловича Молотова. А для этого надо было сжать руку в мощный кулак. И кулак этот может получиться особенно увесистым, если объединить два силовых ведомства — МВД и МТБ — в единое министерство.
Март радовал Лаврентия Павловича.
— Мешик, какие ты знаешь самые лучшие русские поговорки о весне? — блеснул стеклами очков на своего помощника Павла Яковлевича Мешика министр. — Ну-ка, покажи свои знания! А?
— Адам — первый счастливчик, что не имел тещи, — не задумываясь, ответил Мешик.
— Ну и дурак ты, да! — рассмеялся Берия и тут же сердито нахмурился. — Это еврейская поговорка, не к месту и с бородой!.. А даже борода не делает козла раввином, да?… Надо знать русские поговорки, понял?… Хотя ты сам почти русский, из Конотопа… Хорошо служил под руководством Богдана Кобулова, да и меня понимаешь с полуслова, с намека, только глазом поведу, ты уже все схватил, да? Молодец!.. Я немало тебе дал: участвовал в испытании первой атомной бомбы, лауреат премии товарища Сталина… Кстати, помнишь, что говорил товарищ Сталин о русском народе, какой тост за него произнес?…
— Так то же война была, Лаврентий Павлович!..
— А я про весну спрашиваю… Весна красна цветами, Мешик, а осень…пирогами…, Кто весной потрудится, тот осенью повеселится…
Да?… С меня бери пример… Русские пословицы знать надо, не забывай, в какой с гране живешь, То-то же!.. Думаешь, для чего у тебя фуражка на голове? Для того, чтобы ты всегда помнил, что у тебя есть голова, Мешик!.. Для чего мы объединяем два министерства в одно?…
Так это… Чтобы легче управлять…
— Хочешь сказать, что головы на плечах-то и нет?… Да? Врешь, Мешик! — снова еще громче рассмеялся Лаврентий Павлович. — Ладно, потом больше поймешь… — И безнадежно махнул рукой.
Март 1953 года выпал для него удачным: было создано объединенное министерство МВД СССР. Союзное министерство он возглавил сам, теперь подбирал министров для республик.
За окнами быстро темнело, На улицах и площадях Минска загорались огни. Проспект Ленина, расположенный за драматическим театром имени Янки Куналы, еще шумел запоздавшими автомобилями, но люди по тротуарам шли и шли. Николай Семенович Патоличев уже отпустил домой секретаршу из своей приемной, а сам все еще корпел над бумагами — днем не хватило времени, пришлось сидеть допоздна в здании ЦК. Еле слышно скрипнула дверь, и в кабинет Первого секретаря ЦК КПБ вошел министр госбезопасности БССР Баскаков. Николай Семенович молча кивнул ему по привычке и вновь погрузился в чтение бумаг. Баскаков тихо присел у края стола, на лице его лежала печать тревоги.
— Что случилось, Михаил Иванович? — не вытерпел Патоличев, отложив сторону прочитанный лист бумаги. — Ты, я вижу, чем-то очень взволнован…
— Звонил мне министр госбезопасности Литвы Петр Павлович Кондаков, — пожал плечами Баскаков.
— И что?… Обменяться мнением? Разве это плохо?…
Да нет, Николай Семенович… Просто… Петр Павлович сообщил мне, что Берия план разработал… Да, план по разгрому руководящих кадров в республиках… Он только что из кабинета Лаврентия Павловича, все видел и слышал своими глазами и ушами… Кондаков полагает, что все это Берия затевает без ведома Центрального Комитета… Еще Кондаков предупредил меня, — почти шепотом с невольной оглядкой на плотно захлопнутую дверь кабинета сказал Баскаков, — что по указанию Берии в обстановке строжайшей секретности подбираются на лиц, подлежащих по рекомендации самого же Берии, снятию с работы, материалы, чтобы можно было предъявить обвинение в нарушении ленинской национальной политики партии на местах и в плохом руководстве сельским хозяйством. По этому, так сказать, плану — продолжил Михаил Иванович, — сначала будет снят Первый секретарь ЦК Компартии Украины Леонид Георгиевич Мельников, а вторым — вы, Николай Семенович…
— Свежо предание, но верится с трудом… — вздохнул Патоличев, вспомнив строку из комедии Грибоедова «Горе от ума», встал из-за стола, прошелся по кабинету. — Да ладно с должностью — имелась бы шея, а хомут найдется… А чего в этих стенах добьешься?… Ехать надо!..
— В Москву?…
— А других пунктов назначения нет, Михаил Иванович!..
— Понимаю, Николай Семенович…
— Понимаешь, а почему лицо такое мрачное?… Загрустил, дружище!.. Но я же тебя вместо такого партизанского руководителя, генерала Сергея Саввича Бельченко, министром рекомендовал… А он ведь десять лет на этом посту пахал, всю войну прошел!..
— Бельченко мне товарищ…
— Тем более!..
— Боюсь, Берия заставит меня писать.
— Что именно?
— Писать на тебя… Ты знаешь его приемы.
— Знаю, и заставить может… Если Берия укажет на кого пальцем: «виновен», не отвертеться… Тут, кстати, и Андрей Януарьевич Вышинский, этот наш современный Цицерон, подскажет, что в данный момент ожесточения классовой борьбы, дескать, презумпцию невиновности на время следует отложить в сторону… Тот еще крючкотвор! — Патоличев крепко задумался, одно лишь его согревало хорошее отношение к нему вождя, но если станет выбор между ним и Берией, то не махнет ли рукой на это товарищ Сталин? Все-таки Берия ему ближе будет… Опять же земляки, грузины…
…Зазвонил телефон, заставивший вздрогнуть Патоличева: связь-то не простая, а с центром. Прежде чем взять в дрожащие руки красную трубку нужно постоять, подумать: а что скажут на том конце провода? Может, это последний звонок. Но Николай Семенович сразу поднял трубку, поднес ее к правому уху. Телефонистка по ВЧ-связи сообщила, что Москва разыскивает министра внутренних дел республики.
— Кто спрашивает? — спросил Первый секретарь ЦК.
— Берия, — с оттенком упрека прозвучал женский голос — как, мол, ты не догадываешься, чей это голос, — Сталина нет, теперь все страшатся голоса министра госбезопасности СССР. Ныне это голос бога, не небесного, а земного, но такого же судьбоносного, как и библейского. И захлопали дверями, застучали сапогами, туфлями, заполнили коридоры шепотом: «Баскаков… Баскаков… Баскаков…»
Нашли Баскакова.
— Берия тебя разыскивает, — почему-то негромко, а тоже поддавшись всеобщему настроению, прошептал Патоличев, подавая трубку министру то ли как дар, то ли как меч с высот заоблачных.
— Слушаю, Лаврентий Павлович! — вытянулся Михаил Иванович.
— Ты где? — строго спросили из Москвы.
— В ЦК… У Первого секретаря…
— Иди к себе и оттуда перезвони мне, — потребовал Берия.
— Слушаюсь, Лаврентий Павлович…
Бессонную ночь Михаил Иванович провел не в купейном вагоне поезда «Минск — Москва». Сначала просидел в аэропорту, потом
