Невероятная подлинная история Горгоны медузы - Владимир Михайлович Алеников
— А ещё он угадал, какого цвета у меня глаза, — по-прежнему не обращая внимания на слова сестёр, делится чудесным воспоминанием Медуза.
Эвриала саркастически смеётся.
— Какая же ты наивная дурочка! Ему наверняка рассказали об этом эти старые дуры грайи. Как тебя легко обвести вокруг пальца, Медуза, я просто поражаюсь.
Медуза, наконец возвращается к реальности.
— Ты думаешь? — озабоченно спрашивает она.
— Даже не сомневайся, — заверяет её Эвриала. — Я знаю мужчин. Они все лжецы.
Медуза задумчиво смотрит на неё. Вспоминает Персея. Его сияющие глаза. И отрицательно качает головой.
— Он не похож на лжеца, — заключает она. — И на хитреца не похож. Совсем.
— Он что, не пытался тебя убить? — удивляется Сфено.
— Нет, что ты!
Медуза снова мечтательно улыбается и тихо сообщает:
— Он меня поцеловал.
— Что он сделал? — с изумлением переспрашивает Эвриала.
— Поцеловал, — с гордостью говорит Медуза.
И дотрагивается пальчиком до губ.
— В губы.
И, поглядев на поражённых её сообщением сестёр, добавляет:
— Два раза.
— Вот это да! — шепчет потрясённая Сфено.
— Нечему удивляться! — одёргивает её Эвриала. — Они всегда так делают.
— Как? — не понимает Медуза.
— Именно так. Сначала целуют, а как только ты расслабилась…
— Потеряла бдительность… — поддакивает Сфено.
— Вот-вот! Сфено права!
Эвриала проворно встаёт.
— Раз, и удар в спину! — злобно восклицает она. — Исподтишка, понимаешь? Или ещё того хуже — голову с плеч!
— Ты должна всё время держать ухо востро! — взволнованно подхватывает Сфено. — Это очень опасно! Ты рискуешь жизнью, Медуза!
— Ну и на чём вы расстались? — с интересом спрашивает Эвриала. Медуза снова застенчиво улыбается.
— Мы договорились, что ещё встретимся.
Эвриала неодобрительно качает головой.
— Надеюсь, на этот раз без очков?
Медуза перестаёт улыбаться.
— Нет, конечно, в очках, — возражает она. — Я не хочу, чтобы он окаменел.
Сфено, в свою очередь, взволнованно вскакивает на ноги.
— Ты что, не понимаешь? Или он, или ты! Он убьёт тебя.
Медуза равнодушно пожимает плечами.
— Пусть лучше он меня убьёт, если ему так надо, — с нежностью произносит она. — Я не хочу, чтобы он стал каменным. Ни за что. Я хочу, чтобы он был живым. У него глаза так светятся счастьем, когда он говорит со мной…
— Она совсем лишилась рассудка… — возмущается Эвриала. — У меня слов нет! Объясни ей, Сфено!
Сфено охотно открывает рот, но Медуза не даёт ей произнести ни слова.
— Не надо мне ничего объяснять. Я всё понимаю. Я не такая дура, как вы думаете! Я повторяю, если ему так нужно, я готова! Пусть он меня убьёт! Всё равно это не жизнь!
— Что ты говоришь! — поражается Сфено. — Ты сама себя слышишь?
Медуза с некоторым сожалением смотрит на сестёр.
— Вы знаете историю о том, как спартанка во время голода отдала своё тело любимому?
— Зачем? — не понимает Сфено. — При чём тут это…
— Ясно зачем. Чтобы он выжил! — объясняет ей Эвриала. — Она просто пожертвовала собой.
— Она его любила… — нежным голосом уточняет Медуза.
Сфено смотрит на неё, широко раскрыв глаза.
— Так ты теперь у нас спартанка? — спрашивает она без малейшей иронии.
— Я не спартанка, — говорит Медуза. — Но я не могу допустить, чтобы он превратился в камень.
Возникает пауза.
Каждая из горгон думает о своём.
— А я горжусь тобой, сестра! — неожиданно заявляет Эвриала.
— Ты что, Эвриала! — ужасается Сфено. — Она же погибнет! Он её убьёт!
Эвриала насмешливо ухмыляется. Демонстрирует свои жутковатые острые клыки во рту.
— Каждый сам выбирает свой путь, — объясняет она. — В конце концов, если ей так постыла эта жизнь, то это не самый худший способ с ней расстаться. По край ней мере, без каких-либо мучений. Всё произойдёт мгновенно. А сам факт, что она погибнет от руки мужчины, который её целовал, как я понимаю, ей весьма импонирует. Ей, очевидно, кажется, что это очень сексуально. Я права, Медуза?
— Я не думала про сексуальность, — искренне отвечает Медуза. — Мне просто хочется, чтобы он жил. И если по-другому не получается, то да, пусть он выполнит то, зачем прибыл.
— Вы обе сумасшедшие! — восклицает Сфено. — Я не пущу тебя, Медуза!
— Ты не можешь меня удержать, дорогая сестра, — ласково отвечает ей Медуза. — Он ведь ждёт меня. Я должна к нему пойти, Сфено! Я поклялась, что приду.
— Тогда не надевай очки! — пылко убеждает её Сфено. — Пусть он посмотрит тебе в глаза, если он такой смелый!
Медуза упрямо качает головой:
— Ни за что! Прости меня.
— Остановись, Медуза! — в отчаянии просит Сфено. — Давай я пойду с тобой. Я защищу тебя!
— Нет, милая Сфено, не нужно, прошу тебя. Это только между мной и им. Я и он, больше никого не надо.
— Оставь её, — бросает Эвриала. — Она знает, что делает.
Сфено возмущённо поворачивается к ней:
— Как ты можешь!
— Она права, — успокаивающе говорит Медуза. — Мотылёк ведь тоже летит на огонь. Расправляет крылышки и летит.
Сёстры смотрят на неё с недоумением.
— И он счастлив в этом полёте, — мечтательно добавляет Медуза.
— Так ты у нас теперь мотылёк? — наивно спрашивает Сфено.
— Может, я как раз этот самый мотылёк и есть, — печально улыбается Медуза.
Сфено всплёскивает руками с острыми когтями и в последней надежде смотрит на Эвриалу. Но та только усмехается и пожимает плечами. Сфено, не найдя поддержки, снова поворачивается к Медузе.
— Одумайся, Медуза! — просит она. — Посмотри на него без очков. Только так ты поймёшь, чего он стоит.
— Я и так знаю, чего он стоит, — спокойно говорит Медуза. — Я улетаю, мои дорогие сё стры! Солнце заходит. Костё р уже разгорелся. Огонь зовёт меня! И будь что будет!
И она убегает.
Сёстры смотрят ей вслед.
— Почему ты не остановила её? — негодует Сфено. — Ты всё — таки её ненавидишь, правда? Ты хочешь, чтобы он её убил?
Эвриала снова ложится, с удовольствием потягивается и только тогда отвечает:
— Ты не права, сестра. Я так же, как и ты, люблю Медузу. И поэтому не остановила её.
Сфено присаживается рядом и недоумённо смотрит на неё:
— Я не понимаю.
— Ты же видишь, в каком она состоянии, — со значением произносит Эвриала.
— В каком? — не понимает Сфено.
— Скажи сама, — посмеивается Эвриала.
Сфено задумывается.
— Одухотворения! — наконец говорит она.
— Именно, — подтверждает Эвриала. — Я что-то не припомню, чтобы она хоть когда-то находилась в такой эйфории! Пусть она насладится этим моментом. Если есть на свете такое понятие, как счастье, то она сей час счастлива! И я радуюсь за неё.
— Но она умрёт! — восклицает Сфено.
— Это ещё неизвестно, — возражает
