Невероятная подлинная история Горгоны медузы - Владимир Михайлович Алеников

Я подыскиваю слова, стараюсь говорить как можно мягче, чтобы до него дошло.

— Ты, когда с ней пообщаешься, с этой своей горгоной, ну там, туда-сюда… Короче, как эта ваша беседа на высшем уровне закончится, шапку надень, серпиком остреньким взмахни, головку её со змейками в сумку засунь и лети домой. Все будут довольны. А уж мама как будет рада! Так что ты…

— Спасибо за совет, — сухо прерывает меня Персей. — Я учту.

Понимаю, что все мои старания летят прахом. Парень слишком упёрт. Я сдаюсь.

— Пожалуй ста, — говорю я. — Я ж исключительно из твоих интересов советую. По-братски.

— Да понял я, понял, — усмехается Персей. — Извини, не могу больше с тобой разговаривать, спешу я.

Он нагибается и подбирает мешок, с которым прилетел на остров. Тот самый мешок, который, между прочим, я ему передал. Где бы он был, если бы не таларии! Небось, до сих пор таскался бы по Аттике без всякого толку. Как бы, интересно, он тогда познакомился с этой своей Медузой?! И где она, благодарность? Спешит он! Куда, спрашивается, ему сейчас спешить, если у него свидание только на закате? Я ведь специально спустился, чтобы ему помочь, поддержать! А он даже не считает нужным прислушаться ко мне, вникнуть в то, что я говорю для его же пользы. Впрочем, чего ждать от этих смертных? Несчастные, неразумные существа!

— Рад был повидаться, — через плечо бросает мне Персей. — Счастливо!

И он уходит.

И вот тут я, признаюсь вам, не выдержал.

— А что я папе-то скажу? — отчаянно кричу я ему вслед.

Персей, не оборачиваясь, небрежно машет мне рукой.

Этот прощальный жест означает, что ему в принципе глубоко безразлично, как я буду выпутываться, мол, не его проблемы.

Я тяжко вздыхаю. Да, дела… Ну и братика же мне бог послал!

Поднимаю голову и смотрю на небо. Солнца уже не видно, всё заволокло грозовыми тучами.

— Спасибо тебе большое, отец наш небесный, Зевс Олимпийский, Громовержец Всемогущий! — восклицаю я. — Что мне прикажешь делать?

И жду реакции.

Но ответа нет. Только где-то вдалеке слышатся раскаты грома. Видать, папа чем-то сильно занят.

Я заставляю себя успокоиться и возвращаюсь к своим повседневным занятиям, благо список моих поручений вечно пополняется.

Глава десятая

Мотылёк

А теперь, чтобы у вас сложилось полное представление о том, как развивались эти события, вернёмся к героине нашей истории — к Медузе.

Я, по-моему, уже говорил, что погода на горгоньем острове периодически вела себя крайне непредсказуемо, прямо как капризная девица. Вот и в тот роковой день не прошло и получаса, как гром перестал греметь, ветер утих, море успокоилось, небо посветлело, и снова выглянуло солнце.

На другой стороне острова Сфено и Эвриала, воспользовавшись этим, снова нежатся под солнечными лучами, играющими на их блестящей чешуе. Иными словами, они возлежат на большом базальтовом валуне. Эвриала при этом читает книгу, а Сфено черепаховым гребнем расчёсывает свои жёсткие чёрные кудри.

— Смотри, какая погода вдруг установилась, — замечает она. — Просто чудо!

— Не к добру это, — перелистывая страницу, откликается Эвриала.

— Почему? — удивляется Сфено.

Эвриала откладывает книгу и с упрёком смотрит на сестру.

— Потому что, когда у нас тут холодный ветер и туман, это нормально, — наставительно поясняет она. — Бодрящая такая атмосфера. А вот эти вот солнечные ванны, это никому не надо. Расслабляешься, теряешь бдительность. А её терять нельзя. Мало ли что. В общем, пользы от этого солнца никакой. Один вред.

Сфено обдумывает её слова.

— Это ты хорошо сказала про бдительность, — соглашается она. — Ты права. А что ты читаешь?

— Платона, — отвечает Эвриала.

— Опять? — недоумевает Сфено. — Ты же уже его читала.

— Во-первых, эти диалоги — о сущем — я ещё не читала, — терпеливо поясняет Эвриала. — А во-вторых, его можно читать бесконечно. Всякий раз открывается что-то новое.

Сфено с уважением смотрит на сестру.

— А мне вот никакая книжка в голову не лезет, — сообщает она.

— Не думай о плохом, — усмехается Эвриала. — У тебя есть другие достоинства, Сфено.

Сфено с благодарностью кивает, и некоторое время сёстры лежат молча.

Но долго молчание Сфено выносить не в состоянии, это не в её характере.

— Ты думаешь, Медуза уже с ним встретилась? — интересуется она. — С этим Персеем? Может, стоит вернуться, взглянуть, как там у неё дела…

Эвриала откладывает книжку, смотрит на медленно клонящееся к закату солнце.

— Подождём ещё полчасика, — решает она. — На всякий случай.

— Ладно, как скажешь, — послушно отзывается Сфено.

Она переворачивается на спину и раскидывает в стороны руки.

— А всё же хорошо-то как! Людям, говорят, это вредно — такое прямое яркое солнце, а нам так просто благодать!

Эвриала бросает на болтуху недовольный взгляд, но Сфено его не замечает.

— А ты знаешь, что… — начинает она, но не договаривает.

Потому что именно в этот момент появляется запыхавшаяся Медуза.

— Вот вы где, оказывается! — выдыхает она. — Я весь остров обыскала, насилу нашла! Зачем вы сюда забрались?

Сфено снова было открывает рот, но Эвриала её опережает.

— Для разнообразия, — отвечает она, бросив на сестру выразительный взгляд. — Ну что, Медуза, ты его видела?

Медуза садится. На лице её играет мечтательная улыбка.

— Видела, — сообщает она.

— Так тебя можно поздравить?

— Уже всё? — живо подхватывает Сфено. — Он памятник?

— Нет, — всё с тем же мечтательным выражением лица отвечает Медуза. — Он жив.

— Как так? — хмурится Эвриала.

Сёстры недоумённо переглядываются.

— Я не стала на него смотреть, — поясняет Медуза. — То есть я смотрела, конечно. Но на мне были очки от солнца. Я их не сняла.

— Почему? — удивляется Сфено.

Медуза застенчиво улыбается.

— Он мне очень понравился, — тихо произносит она. — Он…

— Ты с ума сошла! — прерывает её Эвриала. — Ты забыла, зачем он сюда пришёл? Он же убийца!

— Он очень славный, — так же тихо возражает Медуза. — Совсем ещё мальчик. Он сказал, что у меня потрясающий голос. Что я прекрасно пою.

— Это он специально, — шипит Эвриала. — Правда, Сфено? Скажи ей.

И она пихает в бок сестру, которая слушает Медузу с открытым ртом.

— Да, точно.

Сфено трясёт головой, словно отбрасывая от себя наваждение.

— Это он усыпляет твою бдительность. Чтобы подкрасться и нанести смертельный удар!

Медуза не слышит этих слов. Она вся пребывает в радужных воспоминаниях об удивительной встрече.

— Вы мне никогда не говорили, что у меня потрясающий голос, — улыбается она.

— А зачем об этом говорить! — раздражённо пожимает плечами Эвриала. — Зачем обсуждать то, что и так всем понятно. Скажи ей, Сфено!

Сфено поспешно кивает.

— Нам же не надо усыплять твою бдительность, — подхватывает она. —