Ит, слип, рэйв, репит… - Александр Бессонов
⁂
Они пошли в самую дорогую гостиницу города. Сняли самый дорогой президентский номер на семнадцатом этаже. Когда на ресепшене спросили про оплату, Сергей тихо сказал:
– При выезде.
Он сжимал в кармане последние пятьсот рублей. Из номера открывался шикарный вид на ночной город. Они заказали в номер лангуста в икорном соусе, осьминога на гриле и, конечно же, стейки. Так же Сергей попросил принести бутылку «Вдовы Клико». В мини-баре нашелся односолодовый виски и коньяк, после того как они с Машей выпили полбутылки, Сергей сказал заплетающимся языком:
– Маш, они меня откармливали как барашка. В начале сто тыщ попробовали – получилось. Потом миллион. А ща, хлоп – баран разжирел. Его надо резать. Но выход есть! Не на того напали!
– Сереж, какой выход? – доедая щупальце осьминога, спросила Маша.
– Вот! – Сергей показал на окно.
– Нет! Что ты ерунду говоришь? Я не смогу без тебя! Я на этой грёбаной почте жду целыми днями нашей с тобой встречи. Нет! – она погладила его по руке.
Прошло еще несколько часов. Сергей наливал себе и Маше.
– Сереж, нельзя смешивать коньяк с виски. Назавтра голова сильно болеть будет.
– Ты, что, не поняла?! Не будет никакого завтра, – он подошёл к окну. Открыл его и сел на подоконник, ноги свесив наружу. Светало.
Маша подошла и села рядом с ним. И спросила:
– Ты точно решил?
– Да!
– Тогда я с тобой. Мне нет смысла оставаться.
– Не надо!
– За номер придётся платить.
Они улыбнулись. Маша поцеловала его и сказала:
– Пока. Скоро увидимся.
Она легко подалась вперёд, и её тело полетело вниз. Сергей оцепенел. Пока она летела, она кричала. Потом глухой удар. Несколько секунд тишины, потом шум на улице, кто-то закричал. Ему стало страшно. Он влез обратно и быстро закрыл окно. Вдалеке послышался пронзительное завывание сирены – не то скорая помощь, не то полиция. На телефон пришли два сообщения. Он машинально прочитал их:
Зачисление на счёт 80 000 000 рублей. Баланс…
Ну, вроде решили по налоговой. Ща деньги упадут. А ты боялся. Где встретимся? Тоша.
Тут же раздался телефонный звонок. Звонил шеф.
– Сергей, почему Саркисян не получил деньги?
– Там сбой какой-то в банке. Только что сообщение получил. Починили. В обед увидит.
– Хорошо. Срочно зайди ко мне!
– Через сорок минут буду, Сергей Михайлович.
Глава 19
– Продолжаем просмотр сериала на первом канале под названием «Перипетии судьбы». Ну, слушай, док.
– Весь во внимании.
В палате было два человека. Почкин лежал на кровати. Доктор сидел в кресле и делал какие-то пометки в ежедневнике.
– Помните, я вам про отца своего рассказывал? Так вот после того случая, твёрдо решил, что теперь в семье главный – я. И должен отвечать за себя и за сестру сам. Она была младше меня на два года. И… И она единственный человек, как мне тогда казалось, любил меня. Мама была занята непонятными отношениями, бабушка – огородом и утешением мамы, а мы постоянно были вместе. Все во дворе знали, что лично мне можно говорить всё что угодно, но если оскорбить сестру, из меня вылезал демон.
Восемьдесят восьмой год. К нам во двор начали возвращаться ребята из Афгана. Бойцы… Молодые пацаны, которые видели многое чего. И вот мы молодые на лавочке сидим и слушаем их истории. И как-то этот боец достаёт какой-то комок. Что-то мешает с табаком. И это что-то уже идёт по кругу, как трубка мира, со словами «это помогало не сойти с ума». И через какое-то время на душе так легко становилось, и ты ржёшь всю ночь напролёт над чем-то очень смешным и очень дорогим.
– План?
– Он самый. Эти ребята привезли мину замедленного действия. Родители занимались выживанием, а детишки начали эксперименты с афганским успокоительным. Через полгода весь двор курил. Некоторым было мало. Появилась ханка.
– Это что-то из опиумной группы.
– Мы не разбирались. В подвалах стали находить друзей с передозом и копчеными ложками. Похороны в нашем дворе стали обычным делом.
– А сестра вместе с вами тусовалась?
– Нет, Маша сидела дома. Она рвалась. Я был против. «Вечером на лавочки у нас, танцы-шмансы, песни просто класс. Снова целоваться до утра мальчики хотят, девочкам – нельзя».
– Да, помню.
– Был у меня дружок Серега. Девчонкам нравится. И вот как-то мы с ним курим, а он такой: «Симпотная у тебя сестра. Хочу её на свидание пригласить…». Ну, я ему жестко ответил: «Убью. Сука». И я не шутил. Мы сцепились. Нас разняли.
Я перестал с ним общаться. Как-то прихожу домой вечером, а бабушка говорит: «У Маши гости…». Захожу, вижу – он. Закипаю. Маша молча наблюдает. Потом выводит меня в коридор, и как она умела, начинает успокаивать. «Ты же хочешь, чтобы я счастливая была. Мне он нравится. Я ему тоже. Со мной всё будет хорошо. Ты всегда рядом, братик мой любимый!», – говорит.
Почкин замолчал. Сделал глубокий вдох и продолжил:
– Я отступил. Хотя я же его знал! Надо было…
– Стоп. Это уже было. Не корите себя. Что дальше?
– Что дальше… Захожу я как-то на кухню. А Маша ест хлеб. Без ничего. Без масла, без варенья. Откусывает большие куски. А у самой – глаза стеклянные, и смеётся. Ну, я все понял. Говорю, зачем? Она типа, ну мы с Сергеем побаловались. Я нож беру и в дверь. Она кинулась на меня. Схватила, маму позвала. Короче, успокоили.
Наутро я ей говорю: «Маша, эта херь опасная. Столько полегло…». Она кивает, только Сергея не трогай. И в тот момент, решил ей пример, что ли показать. Перестал во дворе тусить. Курить бросил. Я тогда на втором курсе учился. За учёбу взялся. С дискотеками завязал. И постоянно рядом с ней.
Она тоскует. По нему. Понимаю чувства. Но оберегаю. Пару раз с подружками встретиться отпускаю. А тут бабушка её сумку стирать собралась и находит шприц…
Ну, думаю, убью его суку, теперь точно. Маша на дверь кидается. Я её в сторону. Взял молоток. Глаза кровью налились. Пошёл к нему домой. Но не заметил, как Маша в слезах мне что-то в карман джинсов засунула.
Подхожу к подъезду. А там меня менты принимают. В кармане пару грамм. Закрывают. Отец вмешивается. И я на Кавказе – миротворцем. Забавно… Меня сдала родная сестра.
– Вас спасла родная сестра.
– Не понял?
– Всё вы поняли. Что сейчас с ней?
– Не знаю. Вроде как Серый завязал, на бухгалтера выучился, а Маша на почте стала работать.
