Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

между Эдмэ и ее сестрой — я им помогал взбираться на холм; один из парней подкрался ко мне сзади и ударил меня по затылку. Я не драчун, но задира всегда получает у меня сдачи. Я тихонько высвободил руку, которой поддерживал Эдмэ, и стал взглядом искать негодяя; я не собирался сильно отлупить его; я только схватил его за руку, встряхнул и отбросил на несколько шагов, на траву, у края дороги; он с трудом встал, но его так шатало, что он опять упал и покатился под откос при воплях двух тысяч свидетелей. Товарищи вздумали было отомстить за него; тут я заметил, как милая Эдмэ встревожилась за меня, она стала ласково уговаривать их и чуть не плакала. Я улыбался, видя, как она напугана, и не могу выразить, как мне это было приятно... Мужланы находились под хмельком, поэтому нам с Луазо нетрудно было всех их, одного за другим, отправить вслед за их товарищем. Так мы от них избавились, после чего спокойно продолжали путь.

Но подумай только — до чего я бестолков! Придя в город, мы с Эдмэ потеряли друг друга в толпе (а может быть, это проделка ее сестры, так как она что-то в этом духе шепнула Эдмэ). А я не догадался спросить, где они живут, и теперь не знаю, как мне разыскать мою очаровательную брюнетку; впрочем, город не так уж велик. Тьенетта долго подтрунивала над моей оплошностью, а Луазо очень одобрил мой вкус (он думал, что я справился насчет адреса); он находит, что девушка столь же скромна, сколь и красива. Его возлюбленная также рассыпалась в похвалах, а потом они взглянули один на другого... Право же, они очень любят друг дружку... Я знал это, но теперь, после встречи с Эдмэ, я понимаю, как они должны быть счастливы.

ПИСЬМО XIII

8 сентября, день пресвятой Девы

ОТ ПЬЕРРО К ЭДМОНУ

Я делаю ему выговор

Пишу тебе эти строки в ответ на твое большое письмо, любезный Эдмон. Читая его, я сначала прямо-таки окаменел. Боже ты мой! Ну и мадемуазель Манон! Да это просто змея какая-то (если предположить, как ты сам говоришь, что это была она)! А в этом случае об ней и думать нечего — как о выеденном яйце. А я ведь вообразил, что она для тебя подходящая; а она, видно, ничтожество из ничтожеств; все же надо еще проверить, прежде чем сказать ей окончательно abrenuntio Satana[7] (как говорят при крещении). А что ни толкуй, Тьенетта мне не по душе; когда поступаешь честно, так нечего прятаться; тут что-то кроется. А что до прелестной Эдмэ, о которой ты много говоришь, то, друг любезный, это меня не так радует, как я радовался, когда речь шла о мадемуазель Манон; не привязывайся к ней, не разузнав хорошенько, кто она такая. Надобно метить в положительное, — таково мое мнение. Поэтому, если она дочь почтенных родителей и если имеются виды на приданое — я буду на твоей стороне, в противном же случае: nescio vos[8]. Ты не торопись; ухаживай, как ухаживают у нас — года три-четыре ведут знакомство прежде чем пожениться и за это время не очень-то сближаются; беседуют больше с родителями, чем с девушкой; оно и хорошо; у старших учатся вести хозяйство, слушаются их советов. А молодежь между собою одни глупости болтает. Скажу тебе, что поговаривают о том, чтобы нас с Мари-Жанной нынешней зимой поженить, — положимся на волю моих и ее родителей. Мне думается, что у меня будет милая и честная жена, поэтому я доволен. Юрсюль время от времени заговаривает с матушкой о том, чтобы отправиться к тебе, но я этого не советую; твое положение не кажется мне теперь твердым и определенным. Драка в Во мне не нравится, тут отдает шалопайством. У нас в таких случаях разумные люди объясняются, а не спускают друг дружку под гору — а вдруг ты их ранил бы и они притянули тебя к суду!.. Дело пустячное, а шуму много. У нас сказали бы: «Эдмон Р*** подрался с пьяными; сам, видно, был под мухой». Хороша честь! Но, чтобы не закончить письмо сердитыми словами, попрошу матушку добавить несколько слов.

* * *

Милый Эдмон, посылаю тебе филозелевые носки, штаны, два жилета и буракановый кафтан, чтобы ты мог принарядиться по воскресеньям и в праздники; мой Пьерро все мне рассказывает и говорит, что тебе выходит счастье, если будешь вести себя хорошо. Надобно себя вести хо рошо, сынок. Целую тебя крепко.

Твоя мать Б. де Б.

* * *

Я ничего не подсказывал, она все написала сама; было бы непочти тельно с моей стороны и как бы кощунственно, если бы я примешал к этим строкам что-то свое. Прощай, люби своего брата, как он тебя любит.

Юрсюль и Мари-Жанна целуют тебя, и все остальные тоже.

ПИСЬМО XIV

ОТ ЭДМОНА К ПЬЕРРО

Подлый поступок хозяина; Эдмон знакомится с отцом д’Аррасом

— Не доверяйтесь тому, что слышится из-за двери, и тому, что видно в замочную скважину, — так, любезный Пьер, говорил нам мэтр Жак, наш школьный наставник, — ты, вероятно, помнишь. Мудрые слова, я убедился в этом на собственном опыте! Сегодня утром мадемуазель Манон сказала мне, что через два дня должна вернуться домой госпожа Парангон; ей не было надобности уверять меня в том, что она очень рада этому известию, — радость так и светилась в ее глазах и во всем ее облике. Она добавила доверчивым и правдивым тоном, так что я не мог ей не поверить, что наконец-то она избавится от преследований господина Парангона (преследований! — тут есть над чем задуматься!), что она больше не останется в его доме и впредь может не скрывать своего расположения к тому, кто его заслуживает. Произнося эти слова, она взглянула на меня так дружелюбно, так ласково, так нежно, что я покраснел от удовольствия, а мадемуазель Манон потупилась и тоже покраснела. Потом она продолжала разговор так: — Не скрою от вас, сударь (это она впервые назвала меня «сударь»), что мне пришлось собрать все силы, чтобы выдержать наскоки моего кузена (проклятые «наскоки» и «преследования» мне отнюдь не по душе!); он ставил меня в... такие... положения... если бы нас застали, могли бы подумать... Но, слава богу, при помощи небольшой хитрости мне удалось выпутаться из затруднений, так что некоторые поступки,