Кайран Вэйл. Академия Морбус - Игорь Углов
Она потянулась ближе. Или это сделал я. Не было решения, только притяжение двух зарядов, вывернутых наизнанку одним вечером.
Поцелуй вышел как у заворожённых. Неумелый, сбивчивый. Сначала лишь лёгкое, испуганное касание губ, будто проверяли, не обожжёшься ли. Потом — отчаяннее, когда поняли, что это единственная твёрдая точка в рушащемся мире. Мы продолжали, пока не кончился воздух и не вернулось осознание: где мы, кто мы и что мы только что сделали.
Мы разомкнулись одновременно. Отпрянули на полшага. В темноте я не видел её лица, только слышал её сбитое, стыдливое дыхание. Мои губы горели.
— Ладно… — выдохнула она, и это слово так повисло в воздухе, ничего не разрешая и не объясняя. Это не было нежностью. Это была констатация факта: ты не один. Я не одна. Мы здесь. И мы это сделали.
Потом она тихо выдохнула, отпустила мантию, и мы разошлись без слов. Это длилось меньше минуты. Но в этой пустоте внутри что-то сместилось — не заполнилось, нет, просто изменило форму, приспособившись под новый, ещё более опасный груз.
Я ушёл в самую дальнюю часть архива Дома Костей, где никто не бывал, и сел на холодный пол в нише между стеллажами. Закрыл глаза. Внутри была привычная пустота. Но теперь в ней плавало что-то новое. Отголосок того безмолвного ужаса, который я разбудил в другом человеке. Я не поглотил его. Я его создал. Или выпустил на свободу.
«Ты использовал свой дар не как грубый инструмент, а как тонкий,» — сказал Голос. Его тон был неодобрительным? Нет. Задумчивым. — «Ты не сломал замок. Ты подобрал к нему ключ. Это прогресс. Но помни: каждый ключ может открыть не только дверь наружу, но и ящик с ядом внутри себя.»
Я сидел в темноте, слушая тишину архива. Где-то далеко, в лечебнице на материке, теперь будет жить человек, который боялся тишины больше всего на свете. И я сделал его таким.
Это была победа. Самая горькая победа в моей жизни. Но в мире Морбуса, как я начинал понимать, других побед не бывало. Только выбор между разными видами поражения. И сегодня я выбрал то, что оставило нас всех в живых.
Пусть и не совсем здоровыми.
Глава 17. Не дуэт, а трио
Через три дня после инцидента с Торном меня разыскал Леон Харт. Он подошёл ко мне после лекции по магической демографии, когда я пытался незаметно слиться с потоком студентов, направляющихся в столовую.
— Вэйл. Нужно поговорить. Наедине.
В его голосе не было обычной отстранённой учтивости. Была срочность. Я кивнул и последовал за ним. Он повёл меня не в общие помещения, а в один из малых учебных залов, который в это время суток обычно пустовал. Включил слабый светильник, запер дверь на простой механический засов — бесполезный против магии, но создающий психологический барьер.
— Что случилось? — спросил я, садясь на один из деревянных стульев.
Леон не сел. Он стоял, сцепив руки за спиной, и его взгляд за стёклами очков был непривычно острым.
— Я провёл анализ, — начал он без предисловий. — Статистический анализ данных по студенческому контингенту академии за последние пять лет. Официальных данных, которые доступны через архив Дома Костей для учебных целей.
Я молчал, давая ему продолжить.
— Уход студентов из академии, — продолжал Леон, расхаживая по маленькой комнате, — происходит по трём основным каналам. Первый: отчисление за академическую неуспеваемость или грубые нарушения. Второй: смерть в результате несчастных случаев, дуэлей, магических экспериментов. Третий: «добровольный уход по состоянию здоровья», включая психические расстройства. — Он остановился и посмотрел на меня. — Цифры по всем трём каналам стабильны. Имеют сезонные колебания, коррелируют с интенсивностью учебного процесса. Всё в пределах статистической погрешности. Как и должно быть в любой крупной, строго регулируемой системе.
Он сделал паузу, снял очки и начал механически протирать линзы краем мантии.
— Но есть четвёртая категория. Неофициальная. Та, что в отчётах не фигурирует, но о которой все шепчутся. «Исчезновения». Студенты, которые просто пропадают. Без следов, без объяснений. Их имена вычёркивают из списков, их вещи утилизируют, их койки занимают новые. Как будто их никогда и не было.
— И? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Я построил модель. Взял все доступные упоминания, слухи, записи в дневниках дежурных (которые, кстати, ведутся неаккуратно, и в них полно пробелов). Собрал всё, что смог. И проверил на корреляцию с другими параметрами. С фазами активности Сердцевины. С внутренними политическими циклами Домов. С успеваемостью. С личностными характеристиками самих пропавших.
Он снова водрузил очки на нос и посмотрел на меня прямо.
— И знаешь, что я нашёл? Никакой корреляции с фазами Сердцевины. Никакой — с политикой. Слабую — с успеваемостью (чаще пропадают середнячки, не отличники и не аутсайдеры). Но есть одна сильная, чёткая корреляция.
Я уже знал, что он скажет. Но ждал.
— Они пропадают тогда, когда в академии появляется новый сильный стрессовый фактор. Конфликт между Домами, провал важного эксперимента, внезапная проверка свыше. Любое событие, которое нарушает привычный, отлаженный ритм жизни Морбуса. — Леон подошёл ко мне вплотную. Его голос упал до шёпота, но от этого стал только яснее. — Исчезновения работают как… клапан сброса давления. Система избавляется от элемента, который в момент стресса становится наиболее уязвимым, наиболее «шумным». Или который может этот стресс усугубить. Это не случайность, Кайран. Это… функция.
Он отступил на шаг, дав мне переварить.
— Ты думаешь, я этого не знал? — тихо спросил я.
— Я думаю, ты знаешь больше, — парировал Леон. — Потому что я проверил последние три таких «стрессовых события». Война Домов из-за того кровавого артефакта. Провал ритуала на Празднике Тени. И недавний… ментальный инцидент в Шёпотах. И в каждом случае незадолго до или сразу после события пропадал ровно один студент. Каждый раз из разных Домов. Каждый раз — не самый заметный, но и не самый серый. Тот, чьё отсутствие не создаст пустоты, но чьё присутствие могло бы стать проблемой. Как будто кто-то проводит… санитарную чистку. Убирает потенциальные очаги инфекции до того, как они вспыхнут. Или после.
Он вынул из складок мантии сложенный листок бумаги и развернул его передо мной. Там была нарисована аккуратная диаграмма, графики, столбцы. И три имени с датами: Солерс (Когти). Некий студент из Теней, пропавший после Праздника. И… пустая графа с вопросительным знаком
