[Про]зрение - Андрей Люмнов

— это чтоб кофе насытилось. Раньше я вообще раза три кофе поднимал, прежде чем по чашкам разлить. Сейчас так уже не получается на слух. А ты как-то по-другому варишь кофе?

— Да просто засыпаю, заливаю кипятком и ставлю на огонь. Как начнёт убегать — снимаю. Иногда успеваю. Чаще нет. — Егор улыбнулся. — И турка у меня меньше, чуть больше чашки.

— А у меня турка большая. И в этом вся проблема... Наливать одну чашку я не могу — убежит. А кофе убегать не должен. Он вообще закипать не должен. Поэтому я каждый день варю две чашки. И обе я выпиваю один. Вторая чашка остывшего кофе — это то, от чего я не могу избавиться... Кстати, уже можно разливать. Чашки на полке, возьми, пожалуйста.

Егор взял пару чашек и разлил кофе, турку машинально сполоснул и повесил на крючок. Он чувствовал себя так уверенно, как будто уже не раз готовил кофе на этой кухне, а с Ильёй был знаком много лет.

— Спасибо. Теперь можно идти в зал. Возьмёшь мой кофе?

— Да, конечно.

— Спасибо.

Он прошёл в комнату первым и сел в ближнее к двери кресло. Егор поставил кофе на журнальный столик и сел во второе.

— Магнитофон в стенке. Эмпэтришки тянет, но лучше поставь просто последний альбом.

Пока Егор ставил диск Илья взял наощупь кружку и пил кофе маленькими глотками.

— Диски я там рядом все положил. Специально подписал каждую коробку, так, чтобы наощупь можно было определить.

— Шрифтом Брайля? — Илья улыбнулся.

— Нет, всего лишь клеевым пистолетом. На коробке большими цифрами год, ну и на одном написано mp3. Сами диски не придумал чем подписать.

— Диски не надо. Я буду аккуратен. Диск послушал — убрал, достал следующий, чтобы коробки не перепутались. Спасибо. Кстати, на балконе можно покурить.

Они вышли на балкон, Илья вошел последним и прикрыл дверь в комнату, потом прислушался и снова открыл.

— Запах табачного дыма в комнате меня совсем не раздражает, а вот музыку так совсем не слышно, — пояснил Егор. — Нормально вроде, хотя надо тексты послушать. По стилю вроде мало что изменилось, ну разве что аранжировки чуть посложнее стали, ну да это естественно — не пацаны уже. В тур по России значит поехали?

— Ага. И концерт прям шоу, с группой на разогреве, дымом на сцене и киловаттами света и звука.

— Ну значит нашёлся и для них толковый продюсер. Они были этого достойны.

Егор щелчком выкинул окурок вниз. Илья этого не услышал, или сделал вид, что не услышал. «А вообще здесь удобно, зачем нам торопиться в комнату?»

Они молчали, было слышно, как проехал автомобиль во дворе, ветер шелестел листьями.

— Птиц не слышно, и ветер слишком сильный. Через час дождь будет... Тучи есть? — спросил Илья.

— Далеко — есть.

— Ну значит через полтора. Ну ты как, взбодрился?

— А? Да вроде. Вкусный кофе.

— А рассеянность всё-таки твоя не прошла...

— Почему?

— Ну ты же пришёл, потому что электричества дома не было?

— Ну я диски принёс, а электричества не было, да.

— Так диски принёс или пластинки патефонные? — Илья рассмеялся.

— Диски.

— То есть мы не патефон сейчас слушаем? — Илья рассмеялся ещё сильнее.

И тут он понял...

— Электричество включили!

— Аллилуйя!

— А вы как узнали? Так уверенно мне сказали — включай диск.

— Да розжиг на плите у меня от розетки, а не пьезо. Я его машинально нажал, а он возьми и сработай. Ну тогда и понял.

— Вот блин.

— По этому поводу у меня к тебе просьба и совет. Просьба — не называй меня на Вы, я себя ископаемым чувствую. Тебе по голосу лет двадцать пять.

— Двадцать три пока.

— А мне тридцать пять всего лишь. Двенадцать лет — это не разница, тем более с учётом ситуации.

— Ну окей, буду тыкать. А совет какой?

— У меня на полке, на второй, ближе к правому краю, стоит книга Ошо, «Осознанность». Возьми её и прочитай, по возможности. Мне она уже всё равно ни к чему, а тебе актуально. Осознанности тебе не хватает. Отрешённый ты какой-то.

Они вернулись в зал. Илья сел в кресло, опустевшую кружку поставил на столик. Егор прекрасно ориентировался в квартире.

Он почти сразу нашёл книгу — Илья очень точно указал её место — пятая справа, на средней полке.

Сев в кресло он пролистал книгу, прочёл аннотацию на обложке и положил книгу на столик.

— Поможет?

— Ну пока ты ведешь себя как парень умный, только немного «загнавшийся», что ли... Рассеянный, несобранный, не наблюдательный. Ты как будто не живешь — по теченью плывёшь... По теченью плывёшь, да... Был у меня такой стих. Сейчас вспомню.

Это всё похоже на правду

Но ты знаешь что всё это ложь...

Что будет — то будет

Ту вряд ли изменишь

Что было — то было

Уже не вернёшь...

И ты не живёшь -

По теченью плывёшь...

— Ты писал стихи?

— Да, немного, штук сто плюс-минус. Ерунду всякую рифмовал...

— Ну этот вроде не-ерунда.

— Да так-то примитив, вот только сейчас понимаю, что почти по Ошо — есть лишь два дня, в которых ты ничего не можешь сделать — вчера и завтра.

— А что плохого в "плыть по теченью"?

— Не плыви по течению, не плыви против течения, плыви туда — куда тебе нужно. А для этого надо ОСОЗНАВАТЬ КУДА, — он выделил два слова интонацией, — тебе нужно.

Егор молчал, взял книгу и ещё раз перечитал аннотацию.

— Вот, кстати. Ты весь альбом послушал?

— Ну да, вроде.

— Что они сейчас спели?

— Делай что можешь...

— С тем, что имеешь, там, где ты есть. Музыка в русском роке вторична, главное — слова. А ради музыки и ритма можно и папуасов послушать.

— И что мне делать?

— А что можешь? Можешь отнести книгу домой и прочитать, — Илья улыбнулся.

— Ещё могу бокалы помыть после кофе. — улыбнулся в ответ Егор.

— Да я вроде и сам умею.

— Илья, мне не сложно, правда.

— Спасибо.

Вымыв бокалы, Егор вытер руки полотенцем. Полотенце было мятым и не очень свежим.

— Илья, а ты давно не видишь?

— Ну