Кайран Вэйл. Академия Морбус - Игорь Углов
Бэлла вздохнула, и некоторое напряжение покинуло её плечи.
— Ладно. Ты прав. Просто… будь осторожен. И помни: я здесь. Не только как партнёр по проекту. Я здесь твою союзник.
Она сказала это просто, без пафоса. Но в этих словах было что-то, от чего внутри стало чуть теплее. В этом холодном каменном мире появилась точка, на которую можно было опереться. Ненадёжная, рискованная, но своя.
— Я помню, — кивнул я.
Мы вернулись к работе. Бэлла показывала мне свои наброски карты, основанные на слухах и первых наших вылазках. Я добавил то, что почувствовал во время сеанса с Элриком — не конкретные места, а общее ощущение «направления», где давление ритма было слабее. Наша карта постепенно превращалась из собрания аномалий в схему напряжённости.
Вечером, вернувшись в спальный блок, я задёрнул занавеску на своей койке и достал блокнот Малхауса. Перо у меня было обычное. Я долго смотрел на чистую страницу. Что написать? Что можно доверить бумаге, даже магически чистой?
В конце концов я вывел одно слово: «РИТМ». Потом ниже: «Фальшивые ноты = слабые места?». И ещё ниже: «Иммунный ответ системы?».
Этого было достаточно для начала. Я закрыл блокнот и спрятал его под матрас, в щель между досками койки и каменной стеной. Пустое место в камне, которое я заметил ещё в первое время.
Лёг спать, но сон не шёл. В голове крутились слова Малхауса. «Механизм самоочистки». Если он прав, то Солерс, Корвин, Алисия Вейн, даже тот несчастный парень, ставший деревом — все они могли быть не просто жертвами обстоятельств или чьей-то злой воли. Они могли быть… отбракованными клетками. Удалёнными за то, что они функционировали неправильно, что несли в себе опасную информацию или нестабильность.
А я? Я был чем-то совершенно иным. Не просто сбой. Я был чужеродным телом, которое система пока не могла классифицировать. Инструментом, который можно было направить на удаление других сбоев. Или… инструментом, который мог однажды быть направлен на саму систему.
Это была головоломка с миллионом неизвестных. И Малхаус дал мне первый реальный ключ — признание, что кто-то ещё видит абсурдность происходящего. Что я не одинок в своих подозрениях.
На следующий день на практикуме по договорному праву Вербус разбирал казус с невыполнением условий магического контракта. Его сухой голос бубнил что-то о «санкциях за нарушение воли контрагента». Я сидел и смотрел в окно, где по серому небу ползли тяжёлые тучи.
Рядом тихо щёлкнуло. Леон, сидевший рядом, что-то уронил. Я обернулся. Он поднимал с пола свою линейку-калькулятор — сложный механический прибор для магических вычислений. Наш взгляды встретились. Он что-то прочитал на моём лице — не тревогу, а глубокую задумчивость.
— Проблемы с контрактами, Вэйл? — спросил он тихо, с лёгкой усмешкой.
— Скорее, с пониманием, где здесь вообще можно найти честные условия, — ответил я столь же тихо.
Леон кивнул, как будто я сказал нечто глубокомысленное, и вернулся к своим записям. Но в его взгляде, когда он снова мельком взглянул на меня, было не просто любопытство. Было понимание. Как будто он тоже что-то знал. Или догадывался.
Мир Морбуса был пронизан ложью. Но иногда, в самых неожиданных местах, можно было найти кусочки правды. Или людей, которые, как и ты, устали от игры, правила которой им никогда не объясняли.
Я снова посмотрел в окно. Тучи сгущались. Скоро будет дождь. Холодный, пронизывающий, как всё в этом месте. Но где-то под землёй, в темноте, пел свою больную песню раненый камень. И теперь у меня был не только слух, чтобы её слышать. Появился первый, смутный план того, что с этой песней можно сделать.
Глава 16. Испытание на лояльность
Новое задание от ректора не заставило себя ждать. Вызов пришёл в виде очередного кристалла-донесения, который Сирил вручил мне после завтрака. Кристалл был тёмным, почти чёрным, и в нём не было обычной информационной вспышки — только чёткий приказ: «Явиться в кабинет Ректора. Немедленно».
Сердце, привыкшее уже к постоянной лёгкой панике, на этот раз упало глубже обычного. Бэлла, стоявшая рядом, когда Сирил передал кристалл, встретилась со мной взглядом. В её глазах промелькнуло то же холодное понимание: это не обычная проверка.
Путь к Ректорату казался короче, чем в прошлый раз. Мост над бездной не вызывал головокружения, а пульсация Сердцевины внизу ощущалась как знакомый, надоедливый шум. Я шёл, пытаясь подавить дрожь в руках. Что я сделал? Что они нашли? Малхаус? Наши тайные сеансы с Элриком? Ответная атака на «Певца Крови»?
Дверь в кабинет была уже открыта. Я вошёл.
Ректор стоял у своего стола, спиной ко мне. Он не обернулся. В комнате царила та же леденящая тишина.
— Кайран Вэйл. — Его голос, как всегда, звучал отовсюду и ниоткуда.
— Я здесь, господин Ректор.
— В Доме Шёпота есть ученик. Третий курс. Элиас Торн. — Ректор говорил медленно, отчеканивая каждое слово. — Он проявил… неуместное любопытство. Используя техники ментального проникновения, он извлёк из памяти профессора Валемара фрагмент памяти. Фрагмент Истинного Имени той… в прочем остальное тебе и нужно знать.
«Но тогда я за него продолжу — той сущности — Зверя, что хранит вход в Шрам» — сообщил Голос.
Лёд пробежал по спине. Истинное Имя. Даже намёк на него был одним из самых страшных табу Морбуса.
— Его необходимо устранить, — продолжил Ректор. — Чисто. Без шума. Чтобы даже намёка на утечку не осталось.
Он наконец повернулся. Тень под капюшоном казалась гуще, чернее.
— Это твоя задача. Тебе предоставлены все данные. Сделай это в течение сорока восьми часов. Студент должен исчезнуть так, чтобы это выглядело как несчастный случай или самоубийство на почве психического переутомления. Это проверка твоей точности, Вэйл. Твоей лояльности. И твоего понимания приоритетов.
На стол легла тонкая папка из чёрной кожи. Рядом с ней — ещё один тёмный кристалл.
— Вся информация здесь. Теперь иди. И помни: излишнее милосердие к источнику утечки — это предательство по отношению ко всем, кто находится под защитой наших стен.
Я взял папку и кристалл. Руки не дрожали. Внутри была только пустота. Холодная, готовая к работе пустота.
— Я понимаю, — сказал я ровным голосом и вышел.
Только когда я оказался в пустом коридоре, дыхание вернулось. Сорок восемь часов. Убить. Проверка на лояльность.
Я не пошёл в Склеп. Я направился в комнату семь. Бэлла, как я и надеялся, была там. Она сидела над картой, но, увидев моё лицо, сразу отложила перо.
— Ректор? — спросила она.
Я кивнул, положил папку и кристалл на стол
