Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович
В ночь никуда не поехали разбираться, а вот утром следующего дня я погнал на 305 блок-пост, где был неприятно «обрадован». Оказывается Саберио было захвачено ещё 30 апреля и начальник блок-поста знал об этом и не доложил. Пришлось снова провести подробнейшее занятие с начальником блок-поста по ведению разведки на повышенном тоне. Блин, учишь…, учишь…, а такую элементарщину, чтобы доложить…..
– Лейтенанттттт…, чёрт тебя подери. Сколько можно говорить. Не случилось ничего – доложи. Случилось – доложи два раза, но сними с себя ответственность… Тем более, что партизаны в двух километрах от тебя. Они могли бы и на тебя напасть. Чёрт с тобой… Ты офицер, но ведь тут десять солдат. Они-то почему из-за твоей бестолковщины должны погибнуть?
– Товарищ подполковник, ну чего вы ругаетесь? Ведь ничего не случилось… Все живы и здоровы… Ну…. Чего-то не додумал…, – вяло оправдывался лейтенант.
Вспыхнув, и сразу же остыл, но продолжал по инерции бухтеть: – Да.., ничего не случилось. Только я тебе расскажу – партизаны захватили деревню и взяли в плен абхазских милиционеров и решили их повесить на центральной площади. И никто об этом не знал, кроме тебя. Хорошо, местные жители были категорически против – Вы их повесите и уйдёте, а потом придут абхазы нас карать…. А если бы жители не заступились – Тогда на чей совести эти милиционеры были?
Вернулся я на базу вечером расстроенным, а тут новое сообщение: в районе бумажного комбината, на окраине Зугдиди в течение пятнадцати минут была слышна нешуточная стрельба из автоматического оружия. Да пошло оно на хрен – завтра разберусь, что там было.
На следующий день я и полковник Суханов поехали на подведение итогов в Чибурхинджи, где всё подведение было построено именно на захвате Саберио и грузинском флаге над ним. Командующий передрал всех в Северной Зоне, досталось и нам, но гораздо меньше.
Ругани было много, но в рабочем порядке, а после подведения итогов был организован совместный обед с Командующим, куда в том числе был приглашён и я. Надо сказать, генерал Коробко поставил задачу начальнику разведки миротворцев разобраться в ситуации вокруг меня и в компромате. Вместо Сергея Догонова, приехал майор Антонов, совершенно независимый человек. Он быстро вник в это дело, разобрался и доложил реальный расклад и степень участия каждого – нашего особиста и особенно полковника Ошкерелия. Не знаю, как разбирался Командующий с особистом Юрой, но вот с Ошкерелией он повёл себя умнее. Не стал его ругать или чинить разборки, а просто прервал с ним всякие отношения по служебной линии, что озаботило Ошкерелию больше чем, если бы его отругали. Поглощённый ненавистью ко мне, выбитый из колеи Ошкерелия, начал делать одну ошибку за другой и продолжал на всех перекрёстках вопить, что я полковник ГРУ. Вот и сейчас Ошкерелия находится на 201 блок-посту и просит встречи с Командующим. По приказу туда выскочил полковник Покусаев, а вернувшись оттуда, отвёл меня в сторону.
– Боря, да заколебал он…. Я приехал, спрашиваю – Чего Командующему хотите сказать? А он опять насчёт тебя завёл старую песню про полковника ГРУ и что ты требуешь от него различного рода информацию…
А на самом обеде Командующий шутливо поддел меня, когда я задумался: – Что, Копытов, такой задумчивый? Забыл что ли что ты полковник ГРУ?
Я тоже в шутливой форме отвёрг все на меня поклёпы со стороны грузин.
После обеда, с помощником начальника разведки, пересёк границу и мы отправились в район бум комбината, где вчера была перестрелка. Опросили местных жителей и разобрались в ситуации. Это была разборка двух криминальных банд деливших этот район. Приехали на стрелку в количестве тридцати человек с обеих сторон и начали разбираться эмоционально и с размахиванием руками и оружием. В какой-то момент не выдержали нервы, после чего началось шмалево. Бились минут пятнадцать и разбежались в разные стороны. Ни убитых, ни раненых – одни понты. Что за разборки такие с пятнадцатиминутным боем….? Ну и пусть поухлопывают друг друга. Полиция появилась только через двадцать минут и как рассказывали местные, проехали, как будто они здесь оказались случайно. Увидели, что убитых нет и пострадавших среди жителей района тоже нет и уехали. И никто больше не приезжал.
А вечером приехал на базу представитель партизан и рассказал, как закончилось у русских миротворцев подведение итогов. После обеда в населённый пункт Саберио, на нескольких БТРах наших МС прибыл полковник Ларичев и сорвал грузинский флаг с поселкового совета. Представитель с возмущением озвучил ультиматум партизан – Раз миротворцы вмешиваются в дела между абхазами и грузинами и сорвали флаг, то они приняли решение нанести по миротворцам массированный удар. Где и когда они решат.
Пришлось, вполне спокойным тоном, передать через этого представителя – Что если хоть один миротворец пострадает, то все их лагеря будут раскатаны боевыми вертолётами МИ-24.
– А насчёт Саберио и сдёрнутого флага, хочу напомнить, что данный посёлок находится в сфере наших действий. Партизаны вошли туда без нашего ведома, значит и мы можем действовать без оглядки на них. – А про себя подумал, вежливо улыбаясь.
– Да пошёл ты на х….
После встречи связался с Командующим и спросил разрешение снова выехать завтра в район блок-постов 305 и 304 и провести там разведку.
Весь следующий день 5го мая провёл на выезде. Посетил 305 блок-пост и ещё раз проработал все вопросы боевой готовности блок-поста.
Проехал на самый дальний 304 блок-пост. Тут было спокойно, но начальник блок-поста обратил внимание на практически ежедневные похоронные процессии, которые несли покойников хоронить на абхазскую сторону.
– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – Усмехнувшись, спросил лейтенанта.
Лейтенант пожал неуверенно плечами: – Спросил их – Кого хоронят? В основном беженцев. Типа, умерли на чужбине и несут на ту сторону, чтобы похоронить на родной земле. Так вот говорят. А что, нельзя что ли было пропускать? А то я не пущу…, – вдруг вскинулся офицер.
– А гробы закрытые?
– Так точно.
– Ну
