Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас
Пол вернулся на место. Марисоль сошла с подиума и следовала за конвейером, пока тот не въехал в другую закрытую секцию. Изнутри донесся оглушительный скрежет, такой пронзительный, что ей показалось, будто из ушей сейчас потечет кровь. Несмотря на кожух над лентой, воздух наполнился мелкой розовой пылью, которую Марисоль невольно вдыхала. Она знала, что ее легкие покрываются этой пылью.
Лента проходила сквозь корпуса громыхающих, вибрирующих машин, приближаясь к своему концу.
Там стояла очередь из обнаженных фигур, старых и молодых, мужчин и женщин, людей и нечеловеков. Марисоль стянула через голову свое легкое одеяние и встала в конец очереди. Затем повернула голову и снова взглянула на ленту. Она увидела, как из последней машины выходит конечный продукт – розовые таблетки, ровным рядом лежавшие на конвейере. Как и все остальные в очереди, Марисоль протянула руку и взяла таблетку, сунула ее в рот и проглотила не запивая.
Она почувствовала, как из таблетки, едва та попала в живот, вырвался целый лес усиков. И увидела, что лента вовсе не заканчивалась, а совершала круг, столь же совершенный, сколь и шарики опухолей. Этот цикл был бесконечным.
Мужчина, стоявший перед ней в шеренге, не был человеком. По розовому оттенку кожи и костлявой, похожей на молот, голове Марисоль определила, что он анулец. Мужчина повернул голову и посмотрел на нее сверху вниз. Опухоль, прорвавшаяся сквозь плоть на его плече, размером с голову своего хозяина, повернулась в своем углублении, будто тоже хотела взглянуть на нее.
– Мисс Нуньес? – произнес мужчина.
* * *
– Да? – сонно произнесла она, приоткрыв глаза и увидев склонившееся над ней лицо доктора Фалда.
– Ваш сеанс закончен. Как вы себя чувствуете?
– Устала, – проворчала она.
– Вы можете немного полежать здесь, а затем придет медсестра, которая поможет вам и выпишет из клиники.
У доктора Фалда не было опухоли, как в ее дурном сне. Поскольку до сегодняшнего дня Марисоль никогда не видела анульца вблизи, его лицо, нависавшее так близко, сильно встревожило ее – захотелось оттолкнуть его или, по крайней мере, снова закрыть глаза. Огромная голова на двух тонких шеях походила на голову акулы-молота, но без глаз на концах. На самом деле глаз вообще не было видно. У основания этой костлявой массы, которую покрывала тонкая блестящая розовая кожа, располагался внушительный безгубый рот, заполненный рядами огромных коренных зубов, постоянно улыбавшийся, будто череп. Чужак не носил на униформе переводчик, но в голове Марисоль был универсальный чип, который расшифровывал речь существа как бы телепатически.
– Как все прошло? – пробормотала Марисоль.
– Что ж, кажется, все хорошо, но мы никогда не можем быть уверены, мисс Нуньес… Сферы – непостижимый враг. Но яд должен сдерживать развитие.
– А близко ли обнаружение лекарства от этого, доктор?
– Исследования продолжаются… медленно. Но не теряйте надежды. Мы будем держать вас рядом, пока средство не найдут. – Оскал мертвой головы стал шире, подразумевая улыбку. Марисоль хотелось, чтобы он прекратил. Она закрыла глаза.
– Спасибо вам, доктор.
* * *
– Религия анульцев гласит, что все неверующие будут низвергнуты в пустоту, – сказала Марисоль.
– Так говорят все религии, – ответил Джей, набивая рот местным салатом чум. Блюдо было украшено хрустящими черными жуками, которых Марисоль отказалась пробовать.
– Читала о них в сети.
– Я тесно сотрудничаю с Фалдом уже несколько лет. Он был очень добр ко мне.
– Я не намекаю на то… – она замолчала.
– На что?
– Что он не будет милым.
Джей некоторое время молча жевал, словно изучая ее. Марисоль гадала: смотрит ли он на ее челюсть и видит ли маленький шарик, который давит сейчас на кожу. Она могла поклясться, что тот стал больше, чем на прошлой неделе, на их первом свидании. Едва подавила порыв протянуть к нему руку.
– Только не говори, что прочитала в сети ту городскую легенду, – сказал Джей.
– Какую городскую легенду?
– Ты мне скажи. Ту, что об Ануле… и кругопрядах?
Марисоль ковыряла свой «Цезарь», стараясь не встречаться с Джеем взглядом.
– Я кое-что прочитала. Свидетельство очевидца.
– Это всего лишь слух. Основанный на фанатизме… ксенофобии. Я знаю, о чем ты говоришь. Знал, что именно это прочитаешь.
Взгляд ее огромных глаз мрачно сверкнул.
– Не смейся надо мной, Джей. Откуда ты знаешь, что это неправда?
– Прости, Мар, но это смешно. Я и сам читал разные варианты, отличавшиеся лишь мелкими деталями… Пару раз в год получаю массовую рассылку об этом. И там всегда что-то о женщине или мужчине, достаточно богатых, чтобы пойти к невероятному специалисту из Анула. Настолько искусному, что может удалить опухоль, не убив ее хозяина; он не может обещать, что на ее месте не вырастет новая, но выигрывает для жертвы много времени. Когда пациент просыпается после операции и сеанса яда, то оказывается, что он совсем один. Тогда он идет в кабинет врача, чтобы найти его самого или его ассистента. Открывает дверь и видит похожее на морг помещение с несколькими накрытыми простынями мертвыми телами и одним ненакрытым. У мертвой женщины, или в некоторых версиях, мужчины, на месте удаленной опухоли отверстие. А вот и застигнутый врасплох специалист-анулец. У него в руке опухоль приличных размеров. Пациент не знает – его ли это опухоль или ее извлекли из мертвого тела, но знает наверняка… что доктор-анулец вгрызается в сферу и с хрустом пережевывает ее своими большими зубами с этим ужасным… жутким… скрежетом. – Для пущей убедительности Джей прожевал свой салат.
– Просила же не насмехаться надо мной, Джей. Тут нет ничего смешного. Возможно, будь у тебя опухоль, ты бы относился ко всему серьезнее, как я. Возможно, стал бы более непредвзятым к тому, откуда она берется, как может делать то, что делает, почему ее нельзя отфильтровать телепортаторами, как…
Джей перестал улыбаться и потянулся через столик, чтобы взять ее маленькую бледную руку.
– Марисоль… Прости. Поверь, я не отношусь к этому как к шутке. Не отношусь.
– Это принесли анульцы. Откуда нам знать, что они сделали это не нарочно?
– Как источник пищи? Мне жаль, но в этом нет смысла, Мар… они сами заболевают этой болезнью. И мы не знаем наверняка, что они принесли ее с собой.
Марисоль сплела свои
