Смотритель. Барчестерские башни - Энтони Троллоп

его верховным главой церкви, провел секуляризацию церковного имущества, разогнал монастыри, а их земли отдал своим приближенным (оттого-то многие реальные и вымышленные английские поместья – Нортенгер, Даунтон – называются аббатствами; когда-то это и впрямь были аббатства), но долго сохранял в неприкосновенности католическое вероучение и то делал некоторые уступки протестантизму, то забирал их обратно. Более радикальная реформация началась при его сыне Эдуарде VI, но была оборвана после его смерти и восшествия на престол Марии Кровавой, которая попыталась вернуть в Англию католичество.

С воцарением Елизаветы I англиканская церковь возродилась. Были приняты «Тридцать девять статей» – изложение англиканского вероучения, компромиссного между католическим и протестантским. В итоге из всех протестантов англикане ближе всего к католикам как догматически, так и во внешней стороне богослужения. В отличие от католических священников, англиканские священники могут жениться, более того, в англиканстве нет требования безбрачия и для епископов. В отличие от других протестантских церквей, англикане сохранили и епископат, и иерархию духовенства; при этом архиепископов, епископов и настоятелей кафедральных соборов назначает правящий монарх по рекомендации премьер-министра; епископы заседают в верхней палате парламента в качестве «лордов духовных» – отсюда стремление премьера рекомендовать на епископские кафедры людей, близких к его партии. Троллоп, человек верующий и усердный прихожанин англиканской церкви, не позволял себе высказывать сомнения в правильности такой практики, но в одном из его романов католический священник ехидно спрашивает: «Неужто человек достоин выбирать вожатаев для чужих душ лишь потому, что бесконечными трудами преуспел в стремлении возглавить парламентское большинство?» Приходского священника назначает епископ, но по средневековой традиции право выдвигать этого священника (патронат) может принадлежать различным духовным лицам, университетам, корпорациям и некоторым мирянам, например помещику, на земле которого расположен приход. В описываемые времена право это было имущественным, то есть его можно было подарить или продать. Если в английском романе говорится, что кто-то купил сыну приход, это означает, что на самом деле он купил у обедневшего помещика патронат. При этом приход был фригольдом, свободным владением, и после назначения священника ни патрон, ни епископ не могли его сместить – только церковный суд.

Доход англиканского священника складывался из арендной платы с угодий, специально выделенных для поддержания церкви, и церковного налога (десятины). Различались «большие десятины» (с зерна, сена, леса и т. п.) и «малые (с молока, мяса, шерсти, овощей и т. п.); в описываемое время они выплачивались уже не натурой, а деньгами. Система сложилась в Средние века в католической Англии, а после упразднения монастырей при Генрихе VIII значительно усложнилась: часть больших десятин, которые прежде шли монастырю, стали давать на откуп мирянам (например, Шекспир вложил свои накопления в право получать десятину в окрестностях Стратфорда). Приходы делились на ректораты, викариаты и постоянные куратства – еще одно наследие XVI века. Ректораты и викариаты сохраняли свои границы со времен роспуска монастырей, а там, где из-за роста населения требовались новые приходы, создавали постоянные куратства. Каноническая разница между ректором (rector), викарием (vicar) и постоянным куратом (perpetual curate) была невелика, а экономическая – огромна. Ректоры получали большие десятины, викарии – малые, постоянные кураты – фиксированную плату, часто очень невысокую, несмотря на большое количество обязанностей, ложащихся на плечи одного человека, тогда как ректоры и викарии могли из своих доходов нанимать младших священников. Во времена, о которых писал Троллоп, продолжались реформы, призванные хотя бы отчасти уменьшить экономическую несправедливость. В 1836 г. с этой целью была создана церковная комиссия из духовных лиц и мирян. Одним из первых своих постановлений она уравняла доходы епископов; в 1840-м было уменьшено число каноников, а оставшихся обязали жить при соборе. До этого, например, при Даремском соборе было десять каноников, каждый получал 3000 фунтов в год; один из них занимал свой пост 49 лет и все это время провел в Париже. Сэкономленные деньги поступали в комиссию и шли на помощь бедным приходам – особенно расположенным в промышленных городах. Акт 1838 г. ограничил число приходов на одного священника двумя и дал епископу право требовать от священника, чтобы тот жил в своем приходе, а не за границей, как доктор Визи Стэнхоуп. Впрочем, действие закона было отсрочено – если на момент его принятия у священника было три прихода или больше, он сохранял их все до конца жизни; то же относилось и к доходу епископов.

Компромиссная «королевская Реформация» имела много далеко идущих последствий в вопросах куда более важных, чем административное или экономическое устройство англиканской церкви. Как сказала Н. Л. Трауберг в радиобеседах об истории английской литературы: «У Англии очень странная судьба, как в сказке, где девушка должна явиться одетая и неодетая, обутая и необутая, на коне и не на коне и прочее. Буквально такая же история с Реформацией в Англии. Там не было Реформации, и там не было Реформации». У истоков англиканской церкви стояли как люди, готовые признать верховенство монарха, но целиком принимающие католические догматы, так и тяготеющие к лютеранству и даже кальвинизму. Итогом стала большая неоднородность англиканской церкви, а многие вероучительные и обрядовые вопросы остались определены нечетко и, как показало время, допускали широкую трактовку. Предисловие к роману – не место для длинного богословского экскурса; читателям, которых этот вопрос заинтересует, можно посоветовать статью Сергея Булгакова из его «Справочника по ересям, сектам и расколам», который несложно найти в интернете. Здесь довольно будет сказать, что к началу XVIII века в англиканстве окончательно оформились два направления. Высокая церковь стремилась к преемственности по отношению к дореформенной церкви как в догматических вопросах, так и во внешней стороне богослужения (облачения, архитектура, музыка). Низкая стремилась уменьшить роль духовенства и таинств, отказаться от пышных богослужений, категорически отрицала почитание святых, поминовение усопших и многое другое, считая главным проповедь, личное благочестие и чтение Писания. В довершение сложностей Высокая церковь исторически оказалась связана с тори – консервативной партией старой земельной аристократии. Один из ее основоположников, архиепископ Лод, всецело поддерживал Карла I и отстаивал «божественное право королей»; после реставрации Стюартов к власти в церкви на время пришли его последователи, люто ненавидевшие все, в чем видели хоть малейший намек на пуританство. Соответственно, после «Славной революции» и при Ганноверах позиции Высокой церкви пошатнулись и усилилось положение Низкой церкви, исторически связанной с партией вигов, из которой позже возникла либеральная партия. Впрочем, в глазах многих к XIX веку даже Высокая церковь стала слишком протестантской, слишком омирщвленной. В тридцатых годах XIX века внутри Высокой церкви возникло так называемое Оксфордское движение (оно же трактарианство по серии публикаций «Трактаты для нашего времени» или пьюзеизм по имени одного из основоположников). Его зачинатели, в первую очередь оксфордские богословы