Путь Абая. Книга III - Мухтар Омарханович Ауэзов

Совет родственников вокруг Такежана принял новое решение. «Если Еркежан не хочет выходить замуж, пусть она остается жить в Большой юрте. Но имущество должно быть достоянием всех детей Улжан и Кунанбая. Сейчас, когда вместе с Еркежан живут два внука Абая, мы не можем считать этот дом общим для всех, в нем властвует один лишь Абай. Пусть будет так, как хочет Еркежан, но детей она должна удалить из Большого дома. Пусть вернет Аубакира и Пакизат их отцу Акылбаю».

Абай пришел в ужас, услышав эти слова. Никто в ауле не считал двоих детей неродными Оспану и Еркежан - они воспитывали обоих с колыбели. Жестокость решения Такежана и его окружения поразила всех остальных родственников и соседей Большого дома.

Еркежан встретила это решение стойко, без слез. Она сказала: «Хотят, чтобы я покинула Большой дом. Хорошо, я уйду, поставлю отдельную юрту на краю аула и буду там жить, в сторонке. Я ведь была любимой женой Оспана, нашего кенже, пусть выделят мне кое-что из общего имущества. И пусть я покину этот шанырак, но душу покойного кенже я не оставлю, не покину наш аул. А двух своих сироток, взлелеянных нами, я также не оставлю. Возьму их с собой, когда буду уходить из этого дома».

Большой аул, все родичи были за Еркежан. Аменгеры ничего не добились. Их словам никто не внимал. Такежану и Исхаку не удалось провести разделение наследства Оспана. О женитьбе на вдовах они уже не заговаривали. И вот посредники доставили Абаю последнее их решение: «Пусть аул Оспана останется, как был. Еркежан пусть живет в Большом доме. Но нельзя допустить, чтобы Большим домом владели только потомки Абая. Пусть потомки двух его братьев тоже живут там, управляют хозяйством аула. Для этого Еркежан должна усыновить детей Исхака и Такежана».

Этому решению Абай уже не стал противиться. Легко согласилась на него и Еркежан. Но она попросила, чтобы в усыновление ей обязательно отдали Какитая, сына Исхака. У Та-кежана с Каражан единственным сыном был Азимбай, и его мать не пожелала отдавать.

Споры о дележе наследия были отложены на более поздний срок. Какитай в качестве «хозяйского ока» перешел жить приемным сыном в дом Оспана.

Абай собрался ехать в Карамолу на съезд и накануне вечером созвал у себя молодежь. Наконец вернулось к нему душевное равновесие. Четыре дня отвратительной семейной свары Абай хотел бы поскорее забыть, и он ни словом не обмолвился об этом с детьми и друзьями. Лишь коротко сказал:

- Такежан в союзе с Оразбаем. Наш спор о делении наследства обязательно отзовется там, в Карамоле...

Утром Абай выехал в сторону Карамолы.

В тот же день, отправившись из аула Такежана, поехал прямиком к Оразбаю и Азимбай.

2

С собой в поездку Абай взял Ербола, Кокпая, Баймагам-бета - из старших, и Магавью с Дарменом из молодежи. Это было весьма небольшое сопровождение. Хотели ехать и Ка-китай с Абдрахманом, однако Абай просил их оставаться в ауле.

- Айналайын, Какитай, мне пригодилась бы твоя помощь там, но ты лучше побудь здесь. Теперь ты приемный ребенок Оспана и Еркежан, переезжай жить в Большой дом. Будь хозяйским оком в ауле, веди все его дела. Тебе нельзя здесь сплоховать. Такежан и твой отец решили, что ты должен жить в Большом доме, и если ты сейчас поедешь со мной, могут возникнуть всякие пересуды. Так что оставайся, исполняй свое дело!

Абишу сказал ласково:

- Ты человек на отдыхе, сынок. Отдыхай! Зачем тебе все эти наши степные споры-раздоры, дрязги, жалобы, ябеды! Такое в степи не вчера началось, душа моя, и не завтра кончится. Твоя помощь, как вода, принесенная на кончике ласточкиных крыльев, не сможет потушить этот пожар. Постараюсь сам на своих плечах вынести всю тяжесть, что навалят на меня.

Говоря это, отец не знал, что за последнее время Абиш, по совету Павлова, сделал очень много, чтобы обезопасить отца на предстоящих испытаниях. В этом помогали ему молодые друзья из круга Абая.

Абишу, как и Павлову, было понятно, какие опасные последствия могут возникнуть в ходе предстоящего допроса генерал-губернатором, «жандаралом», чему будет подвергнут Абай. И нужно было заранее заручиться огромным числом всяких оправдательных свидетельств, ходатайств, «приговоров», которые единственные для чиновничьих канцелярий имеют значение. Разумеется, там уже заведено дело на Абая и собраны вороха кляуз, жалоб и прошений, порочащих его. А народное доверие к нему, признанная всеми его честность и высокая порядочность - в чиновничьем мире хода не имеют.

Учитывая это, Абиш приступил к составлению заявления и собиранию тех бумаг, в которых были бы записаны случаи беззакония и произвола, допущенные властями в прошлом году во время сборов налога. В заявлении подчеркивалось, что Абай выступил только против незаконных черных поборов, что лишь вмешательство Абая предотвратило опасное столкновение между уездными властями и массой степной бедноты. В подтверждение этому были составлены «приговоры» от имени населения Чингизской волости. Подписать это должны были люди разных родов и аулов.

В Жатак с этой бумагой ездил Дармен. Он обошел все юрты, побывал у старой Ийс, у Жумыра, Канбака, Токсана, Серкеша и у других. «Приговор» подписали не только мужчины, но и жещины. Подписывая бумагу, Даркембай, Базаралы, Абылга-зы и остальные жатаки высказались: «Для Абая кровью своей можем подписаться!»

Поговорив с Дарменом, Даркембай решил послать в Кара-молу расторопного джигита Серкеша, который часто бывал в городе и знал привычки русских чиновников. Также прозорливый Даркембай снарядил в Карамолу любимого Абаем акына, старого Байкокше.

Когда подписи под заявлением были собраны, Абдрахман отослал его с Алмагамбетом в канцелярию губернатора в Семипалатинск. Получилась увесистая пачка бумаг. Копию с них и со свидетельских показаний русских переселенцев о потраве отослал с акыном Байкокше на Карамолинский съезд, с просьбою - постараться вручить бумаги в руки «жандаралу».

Так Абиш, которого отец хотел отгородить от своих неприятных дел, потихоньку от него же оказал существенную услугу. Вообще-то сам Абай не привлекал молодежь к своим заботам по поводу взаимоотношений с властями, не разговаривал, не советовался ни с кем по этому поводу. Единственный человек, с кем он посоветовался, был Павлов.

Тот предварил вопросы Абая словами:

- Ибрагим Кунанбаевич, вам предстоит не очень-то приятная поездка... Не сочтите за назойливость, но нет ли у вас вопросов ко мне? Скоро расстанемся, времени у нас не очень много. Да и