Вологодское разорение - Александр Владимирович Быков
Раздался свист. Нет, это не зверь лесной – так свистят только лихие люди, выходящие по ночам на разбой. Стража поднялась на звук, и сразу же две стрелы пронзили хорошо видных в свете огня казаков.
– Кто стрелял? Кто прячется в этом черном страшном буреломе?
В ответ – нестройный хор голосов ночных обитателей леса.
Стрелы, поразившие станичников, были с тяжелыми коваными наконечниками, способными пробить даже кольчугу, и на двух казаков в отряде стало меньше.
Тут уже не до шуток. Все, кто мог, заняли оборону. Ждали нападения. Над поляной, громко крича, пролетел ворон, потом еще один. Плохой знак – эта птица чует падаль.
Ох, как же хочется спать! Хмель, он почище любого врага одолевает, и от сна нет спасения!
Прошел еще час. До рассвета далеко, а враг – он где-то тут, выжидает.
Атаман Баловень приказал разложить костры по всей поляне, и, когда казаки пошли в кусты за хворостом, раздался крик и лязг сабель.
– Вот они, налегай, хлопцы!
Где-то на краю поляны завязался бой. В свете костров казаки увидели, что с ними сражаются двое в белых одеждах. Что за люди? На ратников не похожи, без кольчуги и шлема, только белая сорочка, меч в руках и лук со стрелами за спиной.
Удар – и падает казак. Другой – и валится в траву польский жолнер. А эти, в белых одеждах, как будто неуязвимы для сабель.
– Заряжай пищали, пли! – скомандовал атаман Баловень. – Это нечисть против нас ополчилась, их саблей не взять.
Раздался залп, но воины в белых одеждах все так же в строю, только на сорочках кое-где проступили темные пятна.
– Ага, хлопцы, кровь показалась! – закричал Баловень. – Заряжай, добьем!
Снова выстрелы, потом еще. Один из нападавших на казаков упал в траву, другой выронил меч, зашатался и тоже грохнулся навзничь.
– Слава! – закричали станичники.
– Любо! – вторили им польские жолнеры.
Атаман Баловень подошел к воинам в белых одеждах, подсветил себе огнем факела, внимательно осмотрел тела.
– Один – видно, что старый ратник: крепок, силен. Но против пули никакая сила не поможет. Второй совсем еще молод, мальчишка. Зачем они пошли на верную гибель вдвоем, против отряда лучших в мире вояк – казаков? Непонятно. Хотя, – Баловень поднес факел прямо к лицу юноши, – кажется, я где – то видел его недавно. Не в Вологде ли в кабаке, когда платил Щелкунову за измену?
Впрочем, думать об этом атаману не пришлось. Его внимание отвлек разговор станичников.
– Диво дивное, смотрите, братья, крестов-то на них нет! – закричал один из казаков. – Вместо них на груди – камешки с дырой посередине.
– Матка боска! – стоявший рядом с Баловнем поляк – офицер был явно удивлен. – Это злые язычники, у нас в Польше в Мазовецких болотах есть такие, молятся камням. Бьют их нещадно, деревни жгут, всех изводят под корень, но кое-где в глуши они все еще есть.
– Не они нас, а мы их убили, это сейчас самое важное, – сказал Баловень. – Как начнет светать – готовимся в путь, а пока есть время отдохнуть пару часов.
Казаки вернулись к обозу, но спать никто не решился.
Пленницы, наблюдавшие за ночным сражением, упали духом. Надежда на освобождение, мелькнув перед ними в белых одеждах неизвестных защитников, исчезла в темноте ночи.
– Я не знаю, кто это был, – шепотом сказала Аграфене Соколовой княгиня Долгорукова, – но даже если нет на них крестов, как о том супостаты горланили, все едино это герои, каких мало. Шутка ли – вдвоем против целого войска! Князь Григорий, будь он жив, хвалил бы сих ратников и жаловал.
– Что теперь говорить, – тихо ответила Соколова, – доля наша печальна. Тебя еще могут выкупить из неволи, княгиня, а о нас, грешных, заботиться некому.
– У тебя муж жив – надо верить, он придет на помощь.
– Да откуда ж ему знать о беде нашей?
– Слухом земля полнится.
Не успели пленницы закончить свою беседу, как лес вокруг лагеря казаков снова ожил и наполнился голосами.
– Сдвигайте подводы в круг, – скомандовал Баловень, – полон гоните перед ними, иначе засыплют стрелами.
Но было уже поздно. Из леса и со стороны дороги появились стрельцы и вооруженные люди в кольчугах. Они шли развернутой цепью. За первой линией ратников показалась еще одна.
Баловень сразу оценил обстановку:
– Тикаем, хлопцы, иначе порубят всех!
У казаков это тоже тактика боя. Ряды рассыпаются в разные стороны – и нет войска. Кто сможет спастись, спасется, кто нет – такая уж у него судьбина. Баловень вскочил на коня, с разбегу кинулся в Комелу, конные казаки последовали за ним. Река была неглубокой, и те, кто был первым, быстро оказались на другом берегу.
Гей, шпоры в бока коню! Нагайкой хлестать – живо, живо! – только в этом спасение!
Нападавшие, увидев, что казаки побежали, стали палить им вдогонку. Кого-то пуля настигла в реке, кто-то упал наземь уже на берегу. Баловень с частью отряда успел выскочить из окружения и со всей мочи припустил подальше от гиблого места.
Польские жолнеры, не зная куда деваться, сгрудились около своего командира. Их быстро окружили, и после недолгой схватки ни одного живого поляка на берегу Комелы не осталось.
Победители бросились освобождать пленников. Кто-то узнал знакомых, кто-то родню.
Иван Соколов, пришедший с отрядом на помощь городу, обнял свою жену Аграфену.
– Мы верили, что спасемся, – шептала она, прижавшись к мужниной кольчуге.
– Сынок с тобой? – тревожно спросил Иван.
– Нет его тут, они с Феклушей схоронились. Даст бог, останутся живы, я могу только верить.
– Вернемся в город, все узнаем, – мрачно ответил муж. Он корил себя за то, что не смог сберечь семью от беды.
Неделю с небольшим назад князь Пожарский получил сведения, что отряды ляхов и казаков хотят идти на север воевать города и села, не тронутые еще погромами, и отпустил вологодское воинство назад. Пожарский наказал беречь свои города от казачьих отрядов.
Отряд, где воевал Соколов, встретил на пути гонца воеводы Одоевского. Тот торопился к Пожарскому и коротко рассказал ратникам о набеге на Вологду. Ополченцы поспешили на помощь. Дорога до села Грязевицы одна, можно успеть перехватить супостатов.
Крестьянин одной из комельских деревень поведал им, что неподалеку от реки в лесу у дороги остановились казаки с большим обозом и пленными. Ратники, развернув порядки, прямо с марша вступили в бой и разгромили неприятеля.
Наступивший рассвет осветил картину ночного сражения. Более
