Наш человек в Киеве - Евгений Львович Зубарев
– Наше правительство по телевизору говорит по-русски! Это предательство! Нужно немедленно запретить русский язык на телевидении, в кино, везде! Украинцы должны быть хозяевами, господами в своей стране!
Толпа радостно взвыла, заголосила:
– Так! Тут господар украинец!
– Москаляку на гиляку!
– Тут говорити треба по-украински.
– По-российски говорят лише окупанти!
Одновременно с этим народным подъёмом внезапно начались танцы – на сцене и рядом с ней организаторы снова начали водить хороводы из каких-то усталых бабушек и пузатых дяденек. Что бабушки, что дяденьки хороводили ровно так, как это делают дети в детском саду под присмотром воспитателей – и топочут вроде энергично, и подпрыгивают, где надо, и даже смело подпевают фонограмме, – но делают всё это без должного уважения к историческому моменту. Всё ж таки Третий Майдан, Революция Достоинства, вот это всё.
Впрочем, длилось недолго – минут через двадцать бабушки с дедушками организованно построились и молчаливой зловещей колонной двинулись к огромному блестящему чёрному автобусу, вставшему, в нарушение всех возможных правил, прямо посреди пешеходной зоны площади Независимости. Там началась какая-то привычная и постыдная для Киева суета со списками, фамилиями и купюрами, но я не стал это снимать, потому что рядом с автобусом стояло около десятка штурмовиков, и все они смотрели в мою сторону.
Я уже собрался уходить в хостел, когда на сцене появился мой герой – недобитый москальский агент в вышиванке поверх плаща. Даже в неверном свете прожекторов на его лице был различим огромный синяк под левым глазом. Ещё были видны пятна грязи на плаще и штанах. Похоже, досталось гражданину от патриотов серьёзно.
Но никакой переоценки ценностей со сцены не прозвучало. Пожилой громадянин с удивительным упрямством на круглом простодушном лице заявил всем нам, что он вовсе не сломлен и готов защищать свои европейские ценности так же решительно, как и до избиения патриотами Украины.
– Я был самым активным участником всех предыдущих майданов, которые победили именно благодаря таким, как я!
Толпа ахнула и развернулась к сцене, изучая синяки на лице и отпечатки подошв на одежде оратора.
– Я не агент Москвы! Агенты Москвы – вон там, в Верховной Раде! Они нас скоро сожрут, если мы будем молчать. Ещё раз скажу вам, кто у нас враги и воры, и кто виноват. Виноваты жиды, которые вошли в Раду и душат нас! Их надо сжигать первыми!
Из толпы раздались отдельные жидкие хлопки и крики: «Правильно!»
– Кто у нас главный враг? Жиды! И это надо прямо говорить! И нечего нам тут рассказывать про агентов Москвы! Меня тут на Майдане каждый третий знает! Я не боюсь говорить правду! Хоть бейте, хоть убейте – жидов надо жечь! А будете мешать народу, выкинем как собак, под зад ногой! Мы тоже евроинтеграторы, они нам помогают, поэтому мы победим! – заявил он под бурные аплодисменты.
Я пробился поближе к сцене. Мне очень хотелось задать этому питекантропу несколько уточняющих вопросов, но к нему, как оказалось, было не подойти – вокруг собралась целая толпа апологетов, и все они выпрашивали у него автографы, как у голливудской кинозвезды.
Круглое лицо громадянина светилось от счастья, синяк под глазом подсвечивал синим. Ручку евроинтегратору дали, но он никак не мог сосредоточиться на подписании листовок и кепок, а всё кричал и кричал в микрофоны, которые ему услужливо подсовывали организаторы акции:
– Так победим! Жидов жечь! Потом москалей! Слава Украине! Смерть ворогам! Так?
– Так! – отвечала жутким рёвом толпа.
Потом раздался звон битого стекла. Голоса вокруг запели какую-то маршевую песню, и снова зазвенело разбитое стекло на улице рядом. Из центра площади в сотый раз донеслось: «Слава Украине!» Кого-то громко тошнило прямо возле сцены.
Я выключил камеру и, сам не ожидая от себя, вдруг крикнул:
– Всем спасибо, все свободны!
Эта известная цитата из известного в России и, разумеется, на Украине тоже, анекдота произвела удивительное действие – все вокруг на Майдане на минуту затихли. Но потом, конечно, снова разорались.
Когда я уже уходил с площади, услышал голоса за спиной:
– Я его не знаю, ты расскажи.
– Ну, хорошо. Значит, представь себе… Серое, промозглое, дождливое, слякотное, холодное, раннее майское утро. Центральная площадь концлагеря «Освенцим». Всех заключённых, как водится, пригнали, построили, пересчитали. По традиции каждого десятого расстреляли. Потом тишина. Дождь. Слякоть. Выходит на трибуну начальник концлагеря, подходит к микрофону. Медленно снимает фуражку, мнёт её в руках: «Такое дело, мужики! Даже не знаю, как сказать. Такое дело, господа европейцы… Война, в общем, вчера закончилась! Так что, всем спасибо, все свободны!»
Глава 8
Мне предстояла вторая бессонная ночь. Накануне, днём в воскресенье, поспать тоже не удалось – неожиданно разболелся зуб, и до меня дошло, что настало время выполнять обещание, данное доброму украинскому пограничнику в Жулянах.
Алёна Григорьевна любезно подсказала, где расположена ближайшая платная стоматологическая поликлиника, и я явился туда с опухшей щекой и надеждой во взоре.
– Будем резать, не дожидаясь перитонита, – радостно прокомментировал мой внешний вид местный хирург, узнав, что я платёжеспособен. А когда он услышал, что я готов оплатить наличными протезирование двух ранее погибших зубов и протезирование удаляемого сейчас, он обрадовался так, будто киевское «Динамо» выиграло у московского.
– Сейчас проведём калькуляцию, не волнуйтесь, у нас всё будет точно, как в аптеке, – услышал я перед тем, как упасть в наркозный сон.
В хостел я вернулся к вечеру, выпотрошенный и морально, и физически, причём физически в двух местах кряду – в кошельке и в ротовой полости. Утешало одно – стоимость подобного лечения в Петербурге, действительно, превышала киевскую раза в два с половиной.
Алёна Григорьевна, увидев мою распухшую теперь уже во всех местах физиономию, опять всплёскивала ручками и бегала по хостелу с топлёными сливками, как с каким-то волшебным эликсиром, но у меня уже не было сил сопротивляться.
И вот когда я блаженно умирал на кровати под волшебное щебетание хозяйки и местного телеканала, раздался телефонный звонок, и директор агентства своим фирменным скучным голосом спросил:
– Палыч, ты там совсем обалдел уже в своём безделье? Какие-то сраные революционеры на Майдане целый отель уже захватили, а мы это узнаем от РИА «Новости»?! На хрена тогда ты нам нужен там, в Киеве?! Я не уверен, что тебя ждёт премия по итогам этого месяца. Больше того, я не уверен, что нам не придётся посылать в Киев более подвижного
