Вендская Русь - Николай Васильевич Соколов
– А почему кагана? – полюбопытствовал Радмир.
Велемудр вопросительно посмотрел на молодого человека и, заметив на его лице искреннее удивление, пояснил, что это древний титул руских князей:
– Он появился во время первого посольства в Хазарию для того, чтобы на равных вести переговоры с их каганом. Правда, при новой династии его употребляют только в сношениях с хазарами и ромеями[66]. Поэтому, наверное, Мстивой и забыл тебе о нем сказать.
Главе купеческого товарищества вдруг подумалось, что князь мог еще о многом не рассказать послу. И, когда он задал Радмиру пару простейших вопросов о Хазарии, его догадка подтвердилась. Надо было срочно исправлять положение.
– Страна, в которую тебе предстоит отправиться, находится в низовьях реки Волги, и ее столица – город Итиль, – начал свой рассказ Велемудр. – Хазарам подчиняются многие племена и народы. Прежде всего булгары[67], которые сами собирают дань с подвластных им соседних племен. Князя их называют «эльтебер».
– Если я правильно понял, от его имени собирается десятина с любых провозимых нашими купцами товаров, – уточнил будущий посол. – Тогда, может, стоит поговорить с ним напрямую?
– Бесполезно, мы уже не раз к нему обращались, – заверил молодого человека посадник. – Тамошние правители постоянно заявляют, что, проезжая их землями, мы обязаны платить десятину с любого товара. А иногда и то, что каган им не указ.
– Я могу эти их слова повторить хазарскому кагану? – спросил Радмир.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – похвалил его Велемудр, улыбнувшись. – Но разговаривать с ним не придется. В лучшем случае тебя ему представят и разрешат вручить подарки. Кстати, что передал Мстивой для хазарского кагана?
– Князь велел мне самому отобрать меха из тех, что соберут в качестве дани в Биармии[68] и землях мери.
– Одних мехов будет недостаточно, – признался озабоченно посадник. – Ведь одарить придется еще каган-бека[69], с которым ты будешь вести переговоры, а также его заместителя и военачальника, кендера, и привратника – чаушиара. Вот им и вручишь меха, начиная с привратника, с которым тебя сведет наш тамошний староста Дедила.
После этого Велемудр хотел подробно рассказать о недавней войне в Хазарии, в которой сам принимал участие, но передумал, упомянув только, что по окончании ее часть русов осталась там служить. В том числе и один из его друзей, Горислав, который лет пять назад был еще жив и служил в гвардии кагана сотником:
– Только зовут его после принятия иудейской веры Гидоном. Попроси Дедилу его разыскать. А когда встретишься, передай от меня привет и небольшой подарок. Надеюсь, он тебе поможет.
Воспоминания о бурной молодости отвлекли главу купеческого товарищества и союза торговых городов от рассказа о Хазарии. К тому же появившийся слуга доложил о приходе посадников Арсибора и Юма[70].
– Давай отложим наш разговор до завтра, – предложил Велемудр. – Подходи к обеду. А я за это время что-нибудь придумаю насчет подарков кагану.
Посадник Миллина слукавил, он уже решил передать Радмиру для кагана и каган-бека парчовые халаты, собольи шубы и шкатулку из слоновой кости с драгоценностями. Но княжескому послу следовало еще объяснить, кому, когда и что дарить, чтобы подарки принесли наибольшую пользу.
– Это наш новый посол к хазарам? – поинтересовался посадник Арсибора Грин, здороваясь с Велемудром.
– Да. Парень вроде толковый, только без опыта, – пояснил тот.
– Не лучше ли подыскать кого-нибудь постарше, – услышав их разговор, заметил посадник Юма Стойнег. – Переговоры с хазарами – дело трудное.
– Это ты князю объясни, а я посмотрю, что он тебе ответит, – раздраженно заметил хозяин. – Ладно, давайте к делу.
Представители всех городов, входивших в союз, собирались вместе нечасто. Поэтому Велемудр обычно обсуждал текущие или срочные вопросы с посадниками только соседних городков. А если они считали, что не вправе принимать то или иное решение, созывалось общее собрание.
Сегодня обсуждалось распределение новых податей, связанное с тем, что городам, расположенным на Цвине, великий князь согласился передать близлежащие земли. Вопрос касался благосостояния их горожан и не мог обойтись без споров и недовольства.
Посаднику Юма не понравилось, что Мстивой ограничил вырубку леса, так как основным занятием жителей его города было строительство ладей и лодок. А посадник Арсибора, быстро превращавшийся в пригород Миллина, пожаловался на доставшиеся им болотистые острова.
– Проройте канавы, и там получатся отличные пастбища, – посоветовал ему Велемудр, все же согласившись немного уменьшить суммы податей с соседей. – Теперь о княжеском караване в Хазарию, который в этом году будет увеличен. Мстивой предлагает объединиться для безопасности, но я считаю, что делать этого не стоит.
– Согласен, – поддержал его Грин. – Чем больше торговцев, тем ниже цены на привезенные товары.
– А на продовольствие и рабов, наоборот, выше, – присоединился к их мнению Стойнег. – Думаю, что наш караван в Хазарию следует отправить как можно раньше.
– Я тоже так считаю, – согласился посадник Миллина. – Поэтому постараюсь задержать отъезд княжеского посланника, но насколько, не знаю.
– Надо собрать купцов и поторопить их, – предложил Грин.
– Нет. Лучше действовать через посадников – меньше будет пересудов, – возразил Велемудр. – Мне все равно придется вас вскоре собирать. Позавчера ко мне заходил посадник Колобжега Моислав. На вече они приняли решение присоединиться к нашему торговому союзу.
– А зачем им это нужно? – удивился Стойнег. – У них и от продажи соли неплохие доходы, к чему еще куда-то ездить торговать.
– Зачем – не знаю, темнит что-то Моислав, – задумчиво признался посадник Миллина. – Он только пожаловался, что их купцов недавно побили и ограбили в землях квенов[71]. Хотя ему известно, что в подобных случаях мы редко прибегаем к ответным военным мерам.
Глава двенадцатая
Великокняжеский караван, отправляющийся в Хазарию, состоял из пятнадцати ладей сотников Драгана и Аскольда. В Миллине, когда их догружали товарами, к ним присоединились еще девять ладей руян, ободритов и хижан. Возглавлял варяжскую дружину посол Радмир, совмещавший обязанности воеводы.
Светослав сразу узнал княжича, которого в позапрошлом году сопровождал в Бардовик. Опасаясь мести франков за недавнее поражение от ободритов, Мстивой попросил Богомила выделить для племянника охрану из дружины Световита.
– А я все думаю, откуда мне твое лицо знакомо, – признался княжеский посол, когда после погрузки в Трузо янтаря ладейный старшина напомнил Радмиру об их знакомстве. – Значит, из витязей Световита в княжеские варяги.
– Так уж вышло, – развел руками юноша.
– Зато мы опять вместе. Помнишь, как в Бардовике ты проучил телохранителя графа Вихмана
