Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин
Несмотря ни на что, инсула росла потихоньку. Ее необычная планировка и новшества породили много самых невероятных слухов, что было лучшей рекламой. Особенно удивляло римлян наличие стеклянных окон во внешних стенах. Такое могут позволить себе только богачи. Для обитателей инсулы это непозволительная роскошь. Окна были маленькими и с мутноватыми стеклами, потому что делали из отходов, которые не сгодились на зеркала, но все равно через них в комнаты попадал свет, не надо было жечь масляные лампы днем или оставлять входную дверь открытой. Уже на этапе фундамента появились первые арендаторы-лавочники. Место проходное, многолюдное и в то же время чуть в сторонке от уличной толкотни. Когда вставили первые окна, сразу нарисовались желающие снять квартиру, несмотря на то, что цены были высокие, даже на пятом этаже, чтобы невыгодно было делить ее на углы и сдавать беднякам. Это резко уменьшало количество жильцов — основное бедствие инсул — и повышало интерес состоятельных людей, которые хотели жить среди представителей своего социального слоя. Мое шутливое название «инсула для богатых» оказалось пророческим.
— Вот уж не думал, что будет такой интерес к дорогим квартирам на верхних этажах! — признался Факунд Новий.
— Потому что плохо знаешь… — я чуть не сказал «основы маркетинга», а сейчас даже понятия такого нет, поэтому заменил на менее красивые слова: — … низменные чувства, которые движут людьми.
— Пожалуй, я бы тоже поселился здесь, — сказал он.
— Ты теперь состоятельный человек, можешь себе позволить! — шутливо произнес я.
Факунд Новий, неплохо заработавший на строительстве инсулы, отнесся к моим словам серьезно. Он на самом деле считает себя почти богачом. Его уверенности абсолютно не мешает то, что сейчас живет и кормится у меня и ждет не дождется, когда в Рим вернется Гай Юлий Цезарь Октавиан Август, как всегда называет полным именем своего главного патрона.
Император в это время вместе с пасынками завоевывал Альпы и территории севернее, будущую Швейцарию и Южную Германию. Он основал на территории, ранее занимаемой галльским племенем треверов, город Августа Треверорум, который, как я знаю, доживет под именем Трир, как минимум, до середины двадцать первого века. Его пасынки подавили восстание в Иллирии и захватили Северные Альпы и придунайские территории Рецию и Норик. Рабов оттуда привели в Рим в таком количестве, что цены упали до сотни сестерциев за голову, но с условием, что нельзя отпускать на волю раньше, чем через двадцать лет. Считается, что за это время человек превращается из дикаря в римского плебея. Производство у меня расширяется, рабочих рук не хватает, поэтому прикупил пятнадцать молодых семейных бездетных пар. Правда, до этого они друг друга не знали, но особо не сопротивлялись. Я даже разрешил в течение полугода поменяться, если будут согласны все заинтересованные стороны. Мужчин сперва использовал разнорабочими на строительстве инсулы, а женщин сразу отправил в латифундию. Там теперь много работы для них, потому что я решил продавать не пряжу, а готовые ткани. Купил для этого вертикальные ткацкие станки. Они продвинутее тех, что были в мою «вавилонскую» эпоху, имеют два ремеза для четных и нечетных нитей, благодаря чему производительность выросла, но все равно ширина ткани равна длине руки мастера. Кстати, это все еще мужская профессия, хотя и женщинам не запрещено заниматься ткачеством. На старом поле, которое гуляло зиму, посадил весной лён. Буду делать не только шерстяные ткани. Да и это растение отличный медонос. В общем, в меру возможностей развиваю экономику Римской республики.
Мы с Факундом Новием оба ошиблись по поводу срока строительства инсулы, но он был ближе. Так сказать, пуск в эксплуатацию произошел через год и почти пять месяцев, незадолго до моей миграции из латифундии в столицу. Нет худа без добра: мне не пришлось брать деньги в долг на достройку ее, успел заработать. Я специально приехал в Рим, чтобы принять объект. Деревянные ворота в начале тоннеля были закрыты, кроме калитки в правой половине, возле которой дежурил раб-дворник Верцо — тормозной иллириец со свернутым длинным носом, из которого торчат пучки черных волос, захваченный во время восстания. У него было три достоинства, необходимые для этой профессии: силен, исполнителен и с хорошей зрительной памятью. Я подогнал ему такую же тупую жену-кельтку, которая будет наводить марафет во дворе и на галереях. Теперь он души во мне не чает. На скамейке напротив входа сидят начальник стройки и его кузен Зенон Новий, который будет «управдомом». Ему тридцать один. Общительный, крикливый и настырный. Раньше снимал угол в касе в пригороде. Именно поэтому был нанят мной. Это эксклюзивная инсула. Тянуть в нее недостатки обычных не надо. Кстати, скамейки — тоже новинка. Обычно во дворе инсулы пусто, если на первом этаже нет харчевни. В моей есть, но вход в заведение снаружи, со стороны Большой улицы.
Двор, вымощенный каменными плитами — пространство для отдыха. Пожарная цистерна с водой находится в подвале через стенку с туалетами, мужским и женским отдельно — еще одна диковинка. Рядом с входом в них отгорожено каменными стенками место для мусора. Вдоль длинных стен вкопаны по четыре каменно-деревянные скамейки и по столу у каждой второй, а посередине двора качели и большая деревянная песочница для детей, но без «грибка», потому что солнце туда не попадает. В течение всего дня оно освещает только верхние этажи. Для южного города это очень важно. В моей инсуле свет попадал через окна внешних стен, поэтому самыми плохими в жару и потому более дешевыми были расположенные в южном крыле, а не северном, как в других. В общем, я попытался сделать жилье не только для ночевок, но и для жизни. Посмотрим, во что превратят его жители.
— Мы строили, строили и, наконец, построили! — пошутил я.
Мои собеседники, не знавшие, откуда эта крылатая фраза, юмора не поняли.
— Да, справились, — серьезным тоном произнес Факунд Новий.
— Начинай заселять жителей, — разрешил я его кузену. — Не забывай каждому и особенно их женам сообщить правила проживания в инсуле и предупреждай, что злостных нарушителей будем сразу
