Архипелаг Исчезающих Островов - Леонид Дмитриевич Платов
Земля под нами была проморожена на сотни метров в глубину и состояла из частиц почвы, перемешанных с мелкими кристаллами льда.
Холод препятствовал сотрудникам метеостанции во всем, подстерегал на каждом шагу. Штанги буров скручивались, пробивая скованную морозом почву, муфты лопались, глубинные термометры очень быстро выходили из строя. Во время наружных наблюдений приходилось носить с собой грелки. Подле них отогревали приборы и коченеющие пальцы. Таковы были условия нашей работы.
Мы постепенно привыкли к ним. Но суровая природа готовила новые испытания.
Оказалось, что в этом царстве обжигающего мороза даже вода может сыграть роль взрывчатого вещества.
В недрах вечной мерзлоты очень тесно грунтовым водам. Вдобавок с осени над Океанском установились антициклоны. Снег выпал поздно, лишенная его покрова земля промерзла очень глубоко. Вода была стиснута теперь, как клещами, снизу и сверху.
Особый прибор, погруженный в грунт, показал огромное давление — семьдесят атмосфер на глубине тринадцати метров.
Страшно было наблюдать за тем, как под напором почвенных вод вздувается, бугрится, набухает земля. Метрах в ста от будки магнитолога среди маленьких бугров образовался курган, который поднимался с каждым днем все выше и вскоре достиг десяти метров высоты.
Мы зарегистрировали его рост при свете магния маленьким киноаппаратом. Установлены были дежурства, чтобы не пропустить момент взрыва. На всякий случай на нарты были погружены приборы и рация.
Ветер, бушевавший несколько дней, стих, и в ясном морозном воздухе стал слышен зловещий треск — предвестие взрыва.
Никто из нас не мог заснуть. Правда, жилые постройки метеостанции отстояли довольно далеко от «вулкана», но трудно было предугадать силу и последствия «извержения».
Из-за перегородки доносился голос Сабирова. Старпом пришел к нам в гости и остался ночевать, узнав о приближающемся событии, — он любил сильные ощущения. Сейчас он рассказывал в соседней комнате что-то об апельсинах и манго. Я прислушался.
— …миль за двадцать можно угадать в темноте, что корабль подходит к Яффе…
— За двадцать? — переспросил Таратута недоверчиво. — Травишь, Саит!
— Нет, верно говорю. Если ветер с берега. По запаху апельсинов… В море запахи очень долго держатся. Мы как-то прошли Тимор — это остров в Зондском архипелаге. Уж и берега давно не видно, один только океан вокруг, а плодами манго пахло так, будто целая гора их на палубе, будто посреди манговой рощи плывем…
— Внеси добавление в лоцию, Саит, — посоветовал Васечка.
За перегородкой засмеялись.
— Чем-то его Земля Ветлугина обрадует?
— Запахом вулканического пепла и лавы, наверное…
В этот момент стены нашего дома потряс грохот.
Мы выбежали наружу.
Темно-синее небо было прозрачно. Из образовавшейся воронки бурным потоком хлестала вода, подхватывая и унося за собой глыбы льда.
Мы наблюдали это удивительное зрелище недолго, потому что вода подступила к дому вплотную и льдины дробно застучали в стену.
Нам пришлось вооружиться баграми, чтобы защищать постройки от натиска льдин. Метеорологическую будку и один из сараев с припасами, несмотря на наши усилия, вода все же смыла в овраг.
Когда непосредственная опасность миновала, мы возвратились к «вулкану». Кратер его был окутан облаком испарений. Вода то поднималась, то опадала в воронке. Крутые склоны бугра покрылись уже гладкой ледяной коркой. Ночь по-прежнему была ясной, а мороз, при котором разыгралось это подлинно весеннее буйство воды, достигал сорока пяти градусов!
На будущее надо было как-то обезопасить метеостанцию от капризов стихии. Научных сотрудников пугала возможность ледяных извержений, смещений грунта, трещин, провалов, наледей.
Из Института мерзлотоведения в Москве дали совет огородить метеостанцию подземным ледяным барьером и растолковали, как это сделать. Мы вырыли ров в направлении господствовавших ветров. Те выдували снег, земля на дне рва промерзала.
Вскоре все жилые постройки были обнесены рвом, под которым пролегал невидимый барьер в мерзлом грунте.
— Можем вывесить объявление, — пошутил я: — на территорию метеостанции посторонним наледям вход воспрещен!
Да, эта зима в Океанске была трудной и тянулась нескончаемо долго.
И никого из научных работников, и меня в том числе, не надоумило «извержение» ледяного вулкана. Никто не догадался, что решение загадай Земли Ветлугина, объяснение странных слов Петра Ариановича: «Спешить, чтобы застать!», было буквально у нас под ногами…
Глава девятая
Донести опреснители до зигзага!
Но миновала и эта трудная зима, сошел лед на реке, и море за мысом Соленый Нос снова стало зеленовато-синим, чистым, свободным от льдин.
В последний раз мелькнули и скрылись за поворотом белые будки метеостанции и мачта с полосатым, распластавшимся по ветру флюгером. «Пятилетка» легла на курс.
В этом году мы подошли к кромке льдов на три дня раньше, чем в прошлом году. О том, что кромка близко, узнали еще накануне. Нас оповестил об этом Степан Иванович.
— Калянусы на ушко шепнули? — спросил Сабиров усмехаясь.
Мы с удивлением смотрели на Степана Ивановича. Не было никаких признаков льда впереди. Небо над горизонтом было типично «водяное», темно-серое.
— Калянусы промолчали, — в тон Сабирову ответил гидробиолог. — Разговорчивым оказался фитопланктон…
Утром Степан Иванович заметил, что количество фитопланктона в море резко увеличилось. А еще плавая на «Сибирякове», он установил закономерность: чем ближе к кромке льда, тем больше встречается мельчайших, взвешенных в воде живых организмов.
— Плавучие льды увидим завтра или послезавтра, — уверенно повторил Степан Иванович. — «Разговорчивый» планктон не подведет.
Степан Иванович не ошибся.
Когда мы вошли во льды, Сабиров имел весьма сконфуженный вид, а парторг подшучивал над ним:
— Каково? Пошептался с планктоном — и вот пожалуйте, в предсказатели попал…
Почти ничего не изменилось на борту корабля с прошлого года. Можно было подумать, что мы впервые идем к «белому пятну» и мне и Андрею еще предстоит десант на вездеходе. Но на баке высилось сооружение, прикрытое брезентом. Оно очень напоминало торпедный аппарат. А в трюме были установлены в ряд и заботливо обложены соломой, чтобы предохранить от толчков, пятьдесят металлических, тускло поблескивающих баллонов.
Пятьдесят — это было не очень много. Но больше не успели изготовить. И так химики в Москве торопились изо всех сил и превзошли себя. Новый опреснитель, вызывавший выпадение солей из морской воды, был во много раз активнее азотнокислого серебра. С плавучими льдами мы, гидрографическая экспедиция, собирались побороться своими, чисто гидрографическими средствами.
Не изменился и научный состав экспедиции.
По-прежнему Степан Иванович, шевеля длинными усами, склонялся над своими калянусами. По-прежнему четыре раза в сутки проводил метеорологические наблюдения Васечка, как
