Лахайнский полдень - Алексей Анисимов
Он на миг закрыл глаза и слегка улыбнулся. Асахи вспомнил, как пальцы цепляются за гладкое дерево. Оно мокрое, скользкое, крутится в воде. Но – твердое! Не уходит вниз. Держит. Плечи дрожат. Ноги судорожно бьют по воде. Но можно дышать! Медленно, осторожно. Вдох глубокий. Настоящий…
– Весло спасло мне жизнь. Если бы не оно, не протянул бы и минуты.
Светлана еле слышно вздохнула. Она прижалась к спинке кровати, натягивая одеяло выше. Семён смотрел на бокал в руках, будто ждал, что увидит в нем какой-то ответ. Асахи не замечал их. Мыслями был там. Делал гребок. Еще один. Рука. Ноги. Дышать. Главное – дышать! Коротко. Осторожно. Плеваться водой. Но не отпускать весло. Шторм нападал, крутил. Волны хлестали, как удары исподтишка в уличной драке. Море играло им, словно мячом: туда-сюда, вверх-вниз…
– Я отдышался, – продолжил он. – Теперь срочно нужно было сбросить всё лишнее. Иначе долго не протяну.
Он говорил спокойно, но в нем чувствовалось сдержанное напряжение, ведь каждое воспоминание вновь возвращало в холод темной воды.
– Сначала ботинки. Один, потом другой. Уже легче. Потом – сумка. Инструменты тяжелые, как камни. Пассатижи, молоток, отвертки – всё шло на дно. В сумке всегда есть непромокаемый пакет. Мы хранили так фонарь, спички. Его я не выкинул. Почему – не знаю, что-то удержало. И тут вдруг осенило: ремень! Можно же обвязать весло и не терять силы.
Он поднял руку, показывая, как именно зацепил лямку. Пальцы двигались, точно повторяя действия тех секунд.
– Я просунул ремень, обернул вокруг весла и затянул. Тело прижалось. Плотно. Стало легче, держался теперь без лишнего напряжения. – Он вдруг рассмеялся, тихо, устало. – Почти уютно, – пробормотал он. – Я даже закричал. От радости, но с резкой болью…
В комнате никто не засмеялся в ответ. Только дождь за окном слегка усилился, как аплодисменты раздались с улицы. Светлана перевела дыхание. Семён чуть подался вперед. А гость всё смотрел в темноту, будто увидел там кого-то. Может, самого себя, молодого, вцепившегося дрожащими пальцами в то деревянное весло и впервые почувствовавшего – жив.
– А крикнуть о помощи? – спросила Света, чуть наклоняясь вперед. – Корабль ведь был совсем рядом…
Асахи даже вздрогнул. Вопрос будто обжег.
– Даже не пытался. Я… задыхался. Кричать было невозможно – боль в боку, в груди. Да и какой смысл? – произнес он с легкой досадой. – Шум адский. Ветер, грохот волн, рев океана. Голос просто растворился… Никто не услышал бы.
Он покачал головой, словно сам удивился, как остался тогда жив. Семён нахмурился:
– Подождите. На военном корабле никто не заметил, что вы пропали?
– Нет, – голос зазвучал сухо, почти бесцветно. – Да, странно. Очень. Напарник обязан был сразу поднять тревогу! Он видел, как я полез в шлюпку… – Асахи откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки. – Ни тревоги. Ни вспышки прожектора. Судно просто ушло…
За окном на улице что-то завыло. Ветер или сирена, было не разобрать. Светлана поежилась, будто кто-то невидимый окликнул ее.
Асахи был уверен, что его тогда бросили. На самом же деле второй матрос, которого смыла та же волна, даже не всплыл на поверхность: ударился головой о борт шлюпки, потерял сознание и утонул. Шторм отступил на мгновение, и вахтенные, должно быть, не допустили мысли, что волна могла смыть сразу двоих. Подумали, что те перешли в другой отсек. Поэтому отсутствие двух матросов долго оставалось незамеченным на корабле…
– Прошел, наверное, час. – Он чуть наклонил голову, вспоминая точнее. – Может, больше – два. Не знаю, время в шторм не ощущается. Тучи стали расходиться, и в небе появилась луна. Свет упал на воду. Она засеребрилась, будто превратилась в жидкое стекло. Это было чудо! Волны еще высокие, но уже не такие… враждебные. Я подпрыгнул на одной и увидел тень. Где-то далеко. Сначала еле заметную. Потом очертания берега. Скалы там – как стена. А затем появились… белые барашки.
– Кто? – переспросила Света.
Асахи усмехнулся:
– Иллюзия такая. Когда волна бьется о подводную отмель, с большого расстояния кажется, будто там стадо белых барашков. Я обрадовался: значит, берег близко. – Фраза прозвучала легко, однако в голосе чувствовалось внутреннее напряжение: барашки выглядели слишком невинно, чтобы в итоге оказаться настолько опасными. – Из темноты начало проступать нечто. Тень словно становилась плотнее. Сначала просто пятно. Потом дуга. Полукруглая арка торчала из скалы. Я присмотрелся: это вход. Вход в длинный тоннель. Он был широкий и вел внутрь, в самую толщу горы. Будто в сердце. Я приблизился вплотную и испугался… – Асахи потер ладонью лицо, как бы прогоняя воспоминания того момента. – Передо мной зияла пустота. Это был не просто мрак – тяжелая, плотная тьма. Туда мог провалиться целый корабль. И в этот момент волна толкнула весло внутрь. Меня просто засосало в темноту.
Поток воды внутри оказался не сильным, но направленным. Как дорога. В тоннеле было удивительно тихо. Я даже почувствовал покой. Шум остался за спиной, а внутри ни ветра, ни грохота. Помню этот звук капель. Они падали с потолка и отражались от выпуклых стен. Как в пещере. – Асахи слегка улыбнулся, тепло, но всё еще тревожно. – Мне показалось, что я в гроте. Что там можно спрятаться… от всех проблем.
Светлана прижала к себе банку с тоником. Та уже была теплой, но ей его не хотелось. Семён скрестил руки. В комнате на секунду стало необычно тихо. Как в гроте. Даже шум дождя за окном словно бы утих.
– Поток воды нес меня дальше, вглубь. Не быстро, но уверенно. Пока плыл, пытался угадать, для чего этот тоннель. По ширине он явно подходил для судов, но потолок… Слишком он был низкий. И тут осенило: арка на поверхности могла быть частью чего-то. Под водой наверняка она замыкалась в кольцо. В трубу, наконец. Тогда выходило, тоннель не для надводных кораблей, а скорее для подводных. – Асахи на миг закрыл глаза. – Подводные лодки, – тихо добавил он. – Этого еще не хватало!
– А что в них плохого? – наивно спросила Света, искренне удивившись.
Он улыбнулся уголками губ.
– В самих лодках – ничего. Но если тоннель для них, значит, внутри военный объект. Не наш! А я, на секунду, моряк советского флота. Формально выполняю боевое задание, хотя и не знаю, какое именно.
– Ничего хорошего, – кивнул Семён с пониманием. – Как если
