Два месяца в лесах - Джозеф Ноульс

Для ночлега под открытым небом я обыкновенно выбирал место под сосной, кедром или каким-нибудь другим хвойным деревом. Это чудесное убежище для ночи, ибо ночной иней оседает на ветвях деревьев.

Опавшая хвоя является очень сухой подстилкой — даже в то время, когда вокруг сырость или мороз. Хвойные деревья защищают местность от сырости, тумана и мороза. Хвоя поглощает влагу. Вот чем объясняется то обстоятельство, что под хвойными деревьями не бывает никакой растительности: ничего, кроме опавших и полусгнивших игл.

Всё, что находится в лесу, всё живое или мёртвое может оказаться полезным для вас. Даже мёртвые листья являются иногда неоценимой находкой. Вы можете употребить их на растопку или же приготовить из них чудесный матрац для своей постели.

За мою жизнь в лесах мне случилось убить не одно дикое животное. Зато мимо меня прошли сотни лесных существ, которым я не причинил никакого вреда, хотя имел полную возможность убить их.

Друзья мои иногда спрашивали меня.

— Почему вы не подстрелили этого оленя?

Я отвечал им:

— Просто потому, что мне приятнее было видеть его бегущим по лесу, чем лежащим на земле.

Глава XV. Значение моего опыта

Огромный интерес к моему опыту, обнаруженный различными людьми, глубоко трогает меня. Этот интерес принял значительно большие размеры, чем я мог рассчитывать.

Лично сознавая, что соприкосновение с природой сулит людям высшие блага, я всё же боялся, что большинство людей, вовлечённых в поток деловой культурной жизни, не уделит ни времени, ни внимания моему опыту. Однако движение в пользу жизни под открытым небом охватило широкие круги общества, и я счастлив, если мне удалось оказать ему посильное содействие своей малой лептой.

Я верю, что это движение к природе направит современное воспитание по совершенно новому пути. Люди будут учиться не в четырёх стенах при искусственном свете газа или электричества, а среди природы и из книги природы.

Для меня это не только правильная система воспитания, но и религия. Книга природы — моя религия.

Человек, который с каждым годом всё больше и больше отдаляется от природы, стремясь к богатству и роскоши, неизбежно подрывает свое здоровье.

Предпринимая мой опыт, я хотел только уничтожить сомнения в том, что человек в наши дим способен вести первобытную жизнь в лесу. Я хотел доказать, что человек может существовать, не опираясь на плечо своего ближнего, — что в самом себе он может найти достаточно силы обойтись без посторонней помощи, только с помощью матери-природы.

Природа давала человеку возможность существовать в те дни, когда наш мир был молод. Современный человек отстал от первобытного в смысле физической мощи и здоровья, но он приобрёл взамен много разума и опыта, которые вполне возмещают его физические недостатки.

Моя жизнь в лесу буквально переродила меня всего. День, когда я вернулся из лесов, был днём второго моего рождения.

Пока я жил к городах, у меня не было достаточно времени для того, чтобы задуматься над различными вещами. Я никогда не подводил итогов опытам моей предыдущей лесной жизни. Мне было некогда пересмотреть и обдумать всё то, что я знал о животных, о звероловстве, об охоте и о лесе.

В течение двух месяцев я неоднократно часами сидел у костра и, странно сказать, впервые в жизни думал. Все мои прежние переживания и наблюдения вспоминались мне в мельчайших подробностях. Ум мой напряжённо работал. В это время я значительно пополнил своё образование; я нашёл самого себя. Я достиг идеального состояния здоровья. Я увидел, что тысячи вещей, которыми окружена наша цивилизованная жизнь, абсолютно не нужны. Мне стало ясно, что большинство людей — рабы роскоши, и эта роскошь губит их душу и тело.

Наиболее интересной стороной моего опыта является, быть может, действие его на моё здоровье.

3-го июля, т. е. накануне того дня, когда я отправился на север Мэйна, доктор Д. А. Сарджент, директор Гарвардского университета, подверг меня внимательному осмотру.

В результате он выдал мне следующее удостоверение.

«Я тщательно исследовал состояние здоровья Джозефа Ноульса из Бостона, и пришёл к заключению, что, если только задуманное им предприятие не превышает сил человеческих, Джозеф Ноульс в состоянии его осуществить.

Его попытка жить первобытной жизнью может иметь серьёзное значение для науки. Она будет иметь и практическое значение, в зависимости от того, до какой степени будет осуществлена.

Движение „Назад к природе“, которому я всегда глубоко сочувствовал, в настоящее время приобретает большое влияние на людей. Жизнь под открытым небом — вот идеал, к которому люди начинают стремиться.

Стремление Ноульса временно отрезать себя от цивилизации является дальнейшим этапом в развитии этого движения. Очень немногие люди были бы способны на такую резкую и внезапную перемену в образе жизни; немногие обладают необходимым для этого запасом сил. Ещё меньше людей, которые имели бы достаточную для этого предприятия подготовку в смысле знания леса.

Как бы то ни было, пример независимого существования в лесах в течение нескольких месяцев явится чрезвычайно ценным уроком для тех, кто пожелал бы пойти по пути г. Ноульса.

Нам будет в высшей степени интересно узнать со временем, как подействовало на Ноульса отсутствие соли в пище; как повлиял на него переход от обычной городской диеты к диете примитивной, лесной; как отразился его новый образ жизни на состоянии его здоровья, на его весе и измерениях. С точки зрения науки не менее любопытен вопрос, как освоится с холодом кожа Ноульса.

Когда Ноульс вернётся в Бостон после двухмесячного пребывания в лесу, я подвергну его вторичному осмотру. Сравнив новые данные с данными, полученными мной ныне, я буду в состоянии определить, как повлияла на Ноульса его экспедиция.

Теперь Ноульс обладает известным запасом жира, который поможет ему перенести холод.

Он проявляет большую жизненность и энергию и кажется мне вполне приспособленным для осуществления своего замысла».

9-го октября, когда я прибыл в Бостон, я снова посетил доктора Сарджента и был им осмотрен. Сравнение результатов двух осмотров оказалось в высшей степени интересным.

Вот выводы профессора Сарджента.

«Ноульс вернулся в состоянии идеального здоровья, если только подобное состояние может быть достигнуто человеком.

Согласно системе, принятой в Гарвардском Университете, испытание силы его, давшее 876 измерений до ухода его в леса, достигает ныне 954-х измерений, превосходя рекорд, поставленный лучшим футболистом на 150 измерений.

Только ногами он поднимает свыше тысячи фунтов.

Мощность его легких возросла на пять делений по манометру, а вместимость их увеличилась на 45 кубических