Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова
Тито поднял с земли весточку и с хрустом переломил ее:
– Ну вот, теперь все стало ясно. Очевидно, что воздействовать на немцев и на их решимость захватить Мальту мы не можем – у нас просто нет таких возможностей… Слабое звено здесь – итальянцы, вот на них и надо попробовать нажать. Если мы, например, активизируем партизанскую борьбу в Черногории, это поможет отвлечь достаточно итальянцев, чтобы им не хватило сил для захвата Мальты?
Милован Джилас с горечью покачал головой, поросшей черными непокорными кудрями:
– Это возможно только в том случае, если мы поднимем восстание по всей Черногории, и они почувствуют, что теряют ее. Но у нас не хватит для этого никаких сил. И к тому же по нашим отрядам там сразу ударят четники, которые с итальянцами заодно. Хитрые итальянские лисы заранее вооружили их всем, чем возможно, и они теперь оснащены даже лучше, чем хорватские усташи. И все их оружие будет обращено против нас!
– А что насчет диверсий против итальянских военных кораблей, которые стоят в гаванях Сплита, Шибеника, Пулы, Дубровника? – Тито мучительно искал решение. – Операция по захвату Мальты немыслима без использования всех сил итальянского флота – иначе как они смогут нейтрализовать английский флот, который сразу же придет на выручку своим? И если мы выведем из строя значительное количество их кораблей, разве это не заставит их остановиться?
Бакарич развел руками:
– Мы уже пытались проводить диверсии. Но за все время сумели уничтожить лишь три небольших катера. Итальянцы защищают свои корабли в портах лучше, чем кто бы то ни было. Этим занимается специальное подразделение в составе Королевских военно-морских сил Италии, которое консультируют лучшие специалисты 10-й флотилия MAС князя Боргезе. Они сами занимаются диверсиями и взрывами судов и знают все тонкости этого ремесла. К тому же немцы оснастили их специальными стальными сетями и заграждениями, которые не позволяют близко подобраться к кораблям. А в последнее время используют еще и радиолокаторы – стоит только какому-то подозрительному катеру начать двигаться к военному кораблю, как по нему открывают шквальный огонь из пулеметов и орудий «Ансальдо».
Взгляд Тито упал на одинокую ель, которая росла в окружении буков на опушке леса. Бог знает, откуда занесло сюда ее семя.
– Так… А если мы представим себе итальянскую армию в виде дерева. Внизу – широкие ветви с сотнями листьев – это рядовые. Дальше ветви делаются короче и растут реже – это сержанты. Потом ветвей становится еще меньше – это офицеры. А на самой вершине остается лишь одна игольчатая веточка – это генерал. Всего один человек, который тем не менее командует всем. И от которого зависят действия всех остальных «ветвей» и «листьев». – Тито резко повернулся к Ковалеву. – Вы сказали, что от Германии за захват Мальты отвечает Штудент. А с итальянской стороны?
– Коллега Роммеля генерал Этторе Бастико. Которому после взятия Тобрука и награждения Роммеля званием фельдмаршала тоже было пожаловано маршальское звание.
Лицо Тито потемнело.
– Задача кажется неразрешимой. Получается, для предотвращения захвата Мальты придется захватывать в плен сразу и Бастико и Роммеля. – Он повернулся к Ковалеву. – Вы рассказывали о самолете, который благополучно доставил Молотова в Англию, незаметно пролетев над вражеской территорией. Нельзя ли использовать такой самолет для доставки нам оружия?
– Чтобы немцы не засекли его и не достали с земли зенитками, самолету пришлось лететь на высоте 12 километров. Это уже практически стратосфера, самолету там едва хватает подъемной силы крыльев и моторов, чтобы летать. Поэтому груз можно взять лишь минимальный. И вы представляете, что случится с грузом оружия, если сбрасывать его с такой высоты?
Тито и Петр Ковалев сидели на каменистом склоне горы, откуда открывался захватывающий вид на деревню Агино-Село и окрестные хребты.
Все было видно как на ладони – и домишки Агино-Села с почерневшими от непогоды крышами, и серебристую ленту реки Врбас, которая, шумя, бежала среди огромных гранитных глыб, и небольшую рощу платанов внизу. Эта роща выглядела очень странно среди окружавших ее зарослей дикого винограда и кленов, которые на зиму обычно пилили на дрова. Когда в XIX веке Мостар спешно прихорашивали в ожидании визита австро-венгерского престолонаследника Рудольфа, то в городе разбили аллею, засадив ее платанами, и назвали в честь жены Рудольфа Стефании – Стефаниино шеталиште. К работам среди прочих садовников был привечен молодой крестьянин из Агино-Село, который потом привез в родную деревню несколько саженцев платанов и посадил их рядом с домом. Прелестная Стефания была, увы, несчастна в браке – кронпринц ей изменял с юной баронессой Марией Вечера и через год после визита в Мостар отправился в последний путь, совершив двойное самоубийство с Марией в охотничьем домике в Майерлинге и оставив австро-венгерскую империю без наследника. Империя в итоге распалась, Стефания Бельгийская вышла замуж за венгерского графа и уехала жить в Венгрию. Ее отец, бельгийский король Леопольд, мечтавший снова выдать ее замуж за принца крови и получить наследника престола, проклял дочь и лишил наследства. А платаны в Агино-Село остались и радовали взгляд своими стройными силуэтами и мощными раскидистыми кронами.
– Мне пора возвращаться в Загреб, – сказал Ковалев.
– А мне пора двигаться дальше. Мы так и не смогли оторваться от немцев – они идут по пятам, – ответил Тито.
– Жаль, что не удалось ничего решить с поставками оружия и с Мальтой. Но вы теперь знаете позицию Москвы – как только рядом с вами появится свободный аэродром, начнутся перевозки оружия – подтвердил советский разведчик.
Тито окинул взглядом панораму Боснии. Какой дикий край – и какой красивый! И эти заросли кизила вдалеке, сливовые рощи, рощица белоснежных берез на краю крутого склона, сложенного из исполинских массивов известняка, овчарка местной породы «торняк», пасущая
