История гарема - Джеймс Клуг
– Всю жизнь? Это слишком громко сказано, – ответила она. – Я знаю, что я сделала бы, будь я на твоем месте.
Купец уставился, потрясенный, в огромные черные глаза, лукаво смотревшие на него поверх вуали, и почувствовал, как им вновь овладевает страстное влечение.
– И что бы ты сделала на моем месте? – на одном дыхании произнес он.
– Просто ты должен переделать вывеску над твоей дверью, – сказала она. – Ее смысл должен быть противоположным. И тогда все опять встанет на свое место. Вот увидишь.
Молодой человек тут же выскочил наружу с горшком краски и изменил содержание вывески. Теперь она читалась следующим образом: «Нет такой хитрости, которая сравнилась бы с хитростью женщин».
– Ну вот так-то лучше, – произнесла гостья. – А теперь отправляйся к отцу твоей новой жены и скажи ему, что твой отец вовсе не процветающий купец, каким, я уверена, ты его представил, а уличный шарлатан, причем самого низкого пошиба. Я знаю, что это не так, но ты должен сказать это. Этот старик настолько же самолюбив, насколько безобразна его дочь. Конечно, он обрушится на тебя с нападками за то, что ты обманул его, однако не обращай внимания. Он не успокоится, пока не заберет свою дочь у такого низкого человека. Как только ты разведешься, я скажу тебе, кто мой настоящий отец, и ты сможешь жениться на мне. Я достойна двойного выкупа по сравнению с тем, что ты заплатил за жену-дурнушку, не так ли? И кроме того, скажи, какая надпись более соответствует истине: та, что над твоей дверью сейчас, или та, что была прежде?
Нет нужды говорить, что купец согласился выполнить все, что сказала ему его возлюбленная. И все вышло так, как та предсказывала.
Таковы были истории, которые рассказывали на улицах египетских городов о хитрых проделках египетских женщин. Неудивительно, что они были более чем под стать своим мужьям, чтобы там ни утверждала теория гарема.
Глава 5. Африканские лилии
Несмотря на то что египетские паши не уступали никому в честолюбии, с каким они относились к своим гаремам, и, как никто, умели извлекать удовольствие, связанное с обладанием этими заведениями, все же нельзя не признать, что они испытывали определенное влияние европейских моделей сексуального поведения. Их гаремы, будучи компактными, более походили на семьи. Поэтому паши чаще прибегали к услугам проституток. Кроме того, такие черты национального египетского характера, как экспансивность, терпимость и интеллектуальный подход к различным проблемам межличностных отношений, способствовали тому, что в целом изоляция в египетских гаремах была менее жесткой, нежели в турецких, тем более что женщины были так же неугомонны и изобретательны, как и их мужья. Однако по мере продвижения вверх по Нилу влияние Европы постепенно ослабевало, и нормы сексуального поведения становились все более жесткими, вплоть до возврата к принципам, существовавшим в древности.
В Центральном Судане даже в первой половине XX в. гаремы, принадлежавшие представителям правящего египетского класса, который осуществлял контроль над народностью хауса, составлявшей большинство населения, были многочисленными и охранялись очень тщательно. Следствием этого стало то, что даже широкие массы начали подражать аристократии настолько, насколько им позволяли средства. Они стремились к увеличению количества наложниц и созданию таких условий их содержания, при которых другие мужчины не могли бы к ним проникнуть. Когда полигамия принимает эту менее цивилизованную форму, обычно дело идет к тому (и так случилось в Судане), что замужней женщине, особенно из слоев общества со средними и низкими доходами, становится легче получить развод в случае, если причиной последнего является жестокое обращение мужа.
До брака женщины хауса пользовались довольно широкой свободой. Они даже имели право отвергнуть кандидатуру супруга, предложенную их родителями. И после вступления в брак, если они приходили к выводу, что совершили ошибку, законы позволяли им без особого труда перейти к более подходящему партнеру. В этой связи чрезвычайно интересно видеть пример того, как человеческая природа всегда сможет изловчиться и обойти абсурдный запретительный обычай и в то же время не нарушить его форму. Таким образом, в то время как бескомпромиссная полигамия превозносит до небес свои почтенные традиции и зачастую кажется стороннику моногамных отношений, который изучает ее на расстоянии, невероятно чудовищным устройством, на практике она довольно неплохо обеспечивает интересы тех «несчастных, униженных женщин», которые якобы страдают от нее же. Их красноречивые описания своих мук, которые выслушивают заезжие миссионеры, вряд ли имеют своей целью изменение столь древней системы. Скорее они рассчитаны на то, чтобы вышибить слезу жалости и вместе с ней сочувствие, выраженное в какой-то осязаемой материальной форме в виде подарка или денег. Кроме того, страсть к драматическим повествованиям просто в крови практически у каждого азиата или африканца, которых хлебом не корми, но дай доверчивого слушателя, а еще лучше – целую аудиторию, и они расскажут то, чему и сами потом будут удивляться.
На этих континентах очень распространен обычай, который христианам кажется ужасно аморальным. Он заключается в том, что юных девушек, достигших половой зрелости или даже еще на подходе к ней, учат, как именно привлекать мужчин и находить наивыгоднейшую партию или же в крайнем случае начать карьеру куртизанки. И хотя эти поучения не представляют собой ничего особенного, разве что отличаются откровенностью и схватывают самую суть, в принципе нет разницы между ними и объяснениями в завуалированной форме, касающимися той линии поведения, которую должна избрать девушка, вступая в контакт с представителем противоположного пола, – объяснениями, или, если хотите, инструкциями, каких полно в женских журналах, выходящих в Европе и Америке. Язычники, не стесненные условностями цивилизации, особое внимание уделяют очень важным моментам, которые эти журналы вынуждены опускать, дабы не вступить в конфликт с цензурой. Однако теории, стоящие за различными практиками, идентичны. «Завоюй мужчину!» – вот лозунг как полигамисток, так и моногамисток.
Чем ближе к экватору, тем более невообразимого размаха достигает полигамия. Говорят, что лишь в редких случаях количество жен у старых королей Уганды опускалось ниже семи тысяч. Скорее всего, мы имеем дело с преувеличением, причиной которого является ложно понимаемая национальная гордость. Тем не менее даже с поправкой на этот фактор можно быть уверенными, что число обитательниц угандийских гаремов определялось четырехзначными цифрами. Разумеется, далеко не всем женщинам приходилось ублажать аппетиты короля. В Библии, например, приводятся такие же экстравагантные подробности из жизни Соломона[81] и Дави да[82], которые являются очевидной литературной гиперболой.
Сэр Ричард Бертон, одним из многочисленных хобби которого было исследование сексуального поведения всюду, куда бы его ни закинула судьба, пишет: «Жаркие, влажные
