История гарема - Джеймс Клуг
Погребения настоящих покойников, однако, окружались аурой торжественного траура. На могилу в качестве угощения для усопшего ставились тарелки с едой, которую приносили в тех же корзинах для пикников. На некоторых надгробных памятниках вырезались символы пиршеств – лотос и виноградная лоза. Нередко такие памятники можно было встретить на могилах одалисок. Однако, как узнала мисс Лотт, такой обычай по отношению к невольницам из гаремов появился совсем недавно.
Могила обычно состояла из колонны, у подножия которой лежал плоский камень с отверстием, через которое можно было взглянуть на гниющие внизу останки. Все родственники и друзья покойного, особенно дети, как правило, не упускали случая воспользоваться этой возможностью, придя на кладбище. Но евнухи по той или иной причине редко участвовали в кладбищенских экскурсиях. Сопроводив наложниц до ворот, за которыми начиналась территория кладбища, они возвращались домой и слушали нечто вроде проповеди. Главный евнух читал им Коран и растолковывал суть прочитанного. За этим занятием они проводили несколько часов, пока не наступало время отправляться за своими подопечными.
Однако в жутких историях, которые рассказывались английской гувернантке, ссылок на Коран не встречалось. Вне всякого сомнения, эти истории сильно приукрашивались, дабы поразить воображение иностранки. В некоторых содержались почти неправдоподобные подробности. Однако весьма вероятно, что все они основывались на фактах.
В наиболее типичной истории подобного рода рассказывалось о некоем графе Луиджи, молодом знатном итальянце, который предложил одной левантийке, жене сановника, находившегося на службе паши Мухаммеда-Али (ум. в 1849 г.), солидную сумму денег, если та устроит ему свидание с одной турецкой принцессой, проживавшей в Каире. Эта принцесса являлась женой военачальника, известного своим свирепым нравом, но уступавшего супруге по своему социальному происхождению. Левантийка, которая позже сама стала любовницей упомянутого молодого человека, ответила согласием. Прикарманив взятку, она переодела графа итальянской дамой. Его наряд составляли просторное платье из бархата, отделанное брабантскими кружевами, и белая плетеная шляпка. К счастью для итальянца, он обладал стройной, изящной фигурой и выглядел женственным даже в своей обычной одежде.
Когда переодетый граф вошел в вестибюль гарема, его встретили шесть изысканно одетых молодых белых невольниц. Их красивые темные волосы были заплетены в длинные косы, доходившие чуть ли не до самых пят. Они повели его вверх по лестнице, в конце которой его приняли десять других белых девушек, одетых схожим образом. Они сняли с него туфли и закутали его в огромную кашемировую шаль, дабы его европейское платье не бросилось в глаза евнухам.
Миновав три-четыре просторных и роскошно отделанных гостиных, где итальянец заметил французские зеркала и портьеры, а также персидские ковры на стенах и на полах, он оказался в небольшой комнате. Там ему приказали сесть и ждать принцессу. Эта комната, которую можно назвать приемной, плохо освещенная и убогая, была битком набита женщинами всех возрастов, любого цвета кожи и разной степени привлекательности, и все они не отрывали от графа глаз.
Через непродолжительное время появилась принцесса. Не слишком высокого роста, она обладала великолепной фигурой и была одета в роскошное бело-золотое платье с шлейфом длиной в полтора ярда. Ее груди были наполовину обнажены. Принесли традиционные трубки и кофе, после чего завязалась беседа, которая велась на турецком языке. Принцесса показала итальянцу свою великолепную коллекцию драгоценностей, а затем провела его по гарему. Гостя с утонченным вкусом и чувством гармонии поразила весьма специфическая смесь роскоши и нищеты, от которой веяло запустением. После экскурсии по гарему состоялось нечто вроде концерта. Три белых невольницы играли на гитаре, флейте и тамбурине, ужасно фальшивя. Следующим пунктом программы значилось выступление певицы. Однако эта девушка с плачем бросилась в ноги к принцессе. Оказалось, что она простудилась и потеряла голос. Придя в бешенство, повелительница изо всей силы ударила несчастную ногой в мягкое место, а затем приказала паре евнухов выволочь ее из комнаты и примерно выпороть. Под аккомпанемент душераздирающих воплей провинившейся четыре девушки исполнили танец с кастаньетами. Это представление длилось около часа, и все это время никто не произнес ни слова, однако принцесса не сводила глаз со своего гостя. Граф чувствовал себя не слишком уютно под ее пронизывающим взглядом. Он никак не мог определить причину столь пристального внимания: то ли его хозяйка заподозрила неладное в этом маскараде, то ли ей просто хотелось знать, нравится ли ему этот концерт.
Когда танец закончился, к графу Луиджи подошли две невольницы, которые опрыскали его розовой водой и окурили благовониями из ладана. Довольно скоро он, к своей немалой досаде, сообразил, что эта процедура вовсе не является сигналом к началу всеобщей оргии, но означает, что ему пора уходить. Затем принцесса повела его в сад. Их сопровождала вся ее свита евнухов и невольниц, следовавшая за ними на некотором удалении.
Внезапно принцесса отпустила его руку, которую она держала, согласно принятому на Востоке обычаю. Так поступали, когда гуляли с чужестранцем того же пола. Она воскликнула:
– Надеюсь, вы не вообразили ни на миг, что вам удалось одурачить меня? Если бы о вашем визите узнал мой муж, он тут же приказал бы посадить вас на кол!
Услышав эти страшные слова, итальянец чуть было не упал в обморок. Однако огромным усилием воли он все же выдавил из себя:
– Я не трус, мадам.
– Отлично, – ответила она. – Я умею ценить мужество. Завтра приходите к воротам Элфи. Высокий негр, одетый в красное, тронет вас за левое плечо. Следуйте за ним.
Она опять взяла его за руку и подвела к лестнице, где и состоялась официальная церемония их прощания на глазах у всей свиты. Принцесса вела себя так, будто она ни на минуту не сомневалась, что граф является женщиной.
На следующий день граф пришел в указанное ему место. Однако он принял меры предосторожности, прихватив с собой пистолет и кинжал, которые спрятал под плащом. В сумерках появился негр и дотронулся до левого плеча итальянца. Тот последовал за провожатым, который привел его к маленькой низкой двери в высокой стене. Войдя в нее, граф оказался в саду, где увидел павильон, стоящий под деревьями. Не отвечая на вопросы, негр буквально впихнул графа в этот дом, где царила почти полная темнота. Когда глаза итальянца адаптировались, он смог различить обычную обстановку: диваны, стоявшие вдоль стен, подушки, ковры и шелковые портьеры.
Внезапно шею графа обвили две нежных
