Вымирающие виды - Жаклин Мюррей

— Теперь я понимаю, почему вы так делаете! Мне уже теплее!

Он поднялся, пошатнулся, не чувствуя ног, и снова рухнул. Он было собрался встать, но Умп сбил его с ног в буйном восторге от спасения Пламени. Щенок, ковыляя на одеревеневших лапах, подбежал к нему, виляя всем телом, и поднял заднюю лапу.

— Ты просто замерз. — Он сунул грязный комок в свою суму. — Свернись в шкуре.

Пламя так и сделал, словно там ему и было место, и из сумы выглядывали лишь большие бусины глаз.

Умп и Белая Полоса смотрели на щенка, их хвосты хлопали по мохнатым бокам, и тут Шанадар заметил свое копье рядом с Белой Полосой.

— Ты принесла его. — Он бросил его там, где вошел в воду, чтобы догнать Пламя. — Пойдем. Дневной свет почти иссяк. К тому же, мы с Пламенем дрожим.

Не столько щенок, потому что у него был двойной подшерсток, сколько Шанадар, который едва мог удержать копье — так сильно тряслись его руки.

Стая сорвалась с места. Вскоре они добрались до большого логова. Пламя быстро согрело внутреннее пространство, и все уснули, кроме Шанадара. Он пытался, но каждый, даже самый тихий, шорох заставлял его вскакивать. В какой-то момент появилась Ксоса.

— Ты показал, что ты — часть стаи, Шанадар, что ты готов прийти на помощь остальным, невзирая на опасность.

Настало утро, и Пламя исчез, но Шанадар не сомневался, что видит щенка не в последний раз.

Глава 14

Большинство ночей бывший клан Шанадара делился у племенного очага историями о встреченных Прямоходящих и о местонахождении стад. Не то было в новом «клане» Шанадара — Стае Канис. Они заканчивали есть и ложились спать, что всегда случалось задолго до того, как Шанадар уставал.

Он усмехнулся. Я бы тоже, может, спал больше, если бы мне не нужно было чинить одежду, точить орудия, заострять копья или толочь целебные травы.

Часто, закончив свои дела, он упражнялся с костяной флейтой. Прошло много ночей, прежде чем он начал воспроизводить нечто большее, чем просто гудение, свист и птичьи трели. Он мог воссоздать шелест листьев, ветер, гуляющий в кронах деревьев, журчание воды в ручье и рев больших кошек, утверждающих свое господство.

И вот настал день, когда он нашел применение поразительной способности костяной флейты подражать чему угодно.

Они с Умпом брели по земле, осматривая окрестности и обсуждая различия в тактике разведки, когда у Шанадара волосы на затылке встали дыбом.

Гиены, стая... большая, судя по сильному запаху и дрожи земли под ногами. Обходят с флангов.

Он незаметно, краем глаза, взглянул на Умпа. Волк был хорошо спрятан в высокой траве, но шерсть на его загривке напряглась.

Шанадар подал знак: Они думают, что я в ловушке. Помнишь идею, о которой я говорил раньше? Я собираюсь ее попробовать. Ничего не делай, пока мне не будет грозить смертельная опасность.

Тихо подкралась Белая Полоса.

Группа продолжала идти: гиены вели себя как вожаки, Стая Канис готовилась к бою, а Шанадар, хихикая про себя, делал вид, что ничего не замечает.

Стая гиен громко фыркнула, объявляя о своем присутствии и неминуемом нападении. Это был сигнал для Шанадара.

Он вытащил флейту и сыграл боевой клич естественного врага гиен. Несостоявшиеся вожаки замерли, подергивая головами, вероятно, недоумевая, почему они слышат своего смертельного врага, но ничего не чуют. Шанадар добавил гул стаи, несущейся по лугам к нему, и гиены обратились в бегство.

Умп и Белая Полоса подняли головы к своему соплеменнику, и в их голубых глазах появилось новое уважение.

В ту ночь Шанадар упражнялся в воспроизведении звуков других хищников. Это не заняло много времени, потому что их было не так уж много. Все еще не чувствуя усталости, он начал играть мелодии, которые слышал в своих мыслях.

Может, одна из них позовет Ксосу.

К его удивлению, она появилась.

Умп подпрыгнул и поставил огромные лапы на плечи Ксосы, облизал ей лицо, пока она его трепала. Когда их игра закончилась, настала очередь Белой Полосы.

Наконец, когда волки успокоились, Шанадар спросил:

— Это я тебя позвал?

— Нет, но твоя музыка помогла тебя легко найти. Ничто другое в природе не звучит так, как эта флейта. Нет, я здесь потому, что ты должен двигаться быстрее. У нас заканчивается время.

— Быстрее? Как?

— Странствуй по ночам.

Шанадар дернулся, не уверенный, что правильно расслышал. Его род редко странствовал по ночам, и то лишь в крайних случаях.

— Ночью? Это опасно.

Ксоса пристально посмотрела на него.

— Почему?

Пока он перечислял причины, Ксоса в каждом случае объясняла, почему он неправ. Когда у него закончились оправдания, она исчезла.

Своей стае он сказал:

— Полагаю, мы будем странствовать по ночам, но нам нужен план.

Они решили спать, когда спят и Солнце, и Луна, а странствовать, когда бодрствует кто-либо из них. Стае Канис нужно было больше сна, поэтому они также спали, пока ждали, когда Шанадар их догонит.

Группа отправилась в путь с приходом Луны, сосредоточившись на огромных задачах, что ждали их в конце пути. Они бежали трусцой, а не шли, ели то, что находили, и тратили как можно меньше времени на утоление жажды. Поскольку большая часть их пути теперь проходила при слабом освещении, группа приучила себя меньше полагаться на зрение и больше — на обоняние, слух и осязание. Шанадар прислушивался к вибрациям под ногами, к скрежету сдвигаемой земли или сланца, к хрусту листьев под ногами. Он изучал движение звезд по небу, делая выводы и гадая, не связано ли это с тем, что Луна то растет, то убывает. Это питало его любопытство и помогало коротать время.

Иногда силы покидали Шанадара, и Стае Канис приходилось ждать, пока он спит, но в целом новый замысел себя оправдывал.

Путь им преградила широкая река. Обычно Шанадар находил естественный переход — бобровую плотину или мелководье, — поэтому он прошел далеко в обе стороны, но ничего не нашел.

Он фыркнул.

— Нам нужна лодка.

Его прежнему клану требовался всего один день, чтобы построить лодку, годную для коротких переправ. Они сдирали кору с огромного ствола, вставляли внутрь каркас для формы и запечатывали концы. Для долгих плаваний по воде такая не годилась, но стае Шанадара нужно было лишь пересечь реку, так что он счел