Империя Рюриковичей (V-XVI вв.). Русская экспансия - Сергей Владимирович Максимов

Мне приходилось слышать от очень сведущих людей, что Генрих VII и Карл IX уничтожили гораздо больше своих подданных, чем царь Иван Грозный, и что поэтому, дескать, Грозного нельзя и близко ставить в ряд с крупнейшими садистами и убийцами своего времени. В синодике Ивана всего0то, мол, числится 3300 человек – какая мелочь в сравнении с деяниями французов и англичан!

Правомерен ли такой подход? Можно ли оправдывать одного садиста тем, что другие еще хуже? Мы совершили бы роковую ошибку, согласившись с таким методом. Иван Грозный – не тихоня или врожденный недоумок, он более чем превзошел науку человекоубийства.

Кроме того, в отличие от своих европейских «коллег», Иван действовал бессмысленно. Вместо укрепления государства он разваливал и ослаблял его основы. Его поступки – проявление садизма неограниченного законами деспота. Новгородская земля вот уже 90 лет была частью Московии. Карая Новгород, Иван карал собственную страну и истреблял собственный народ, в котором не было даже намека на бунт или измену.

«С Иванова посещения новгородский край упал, обезлюдел; недобитые им, ограбленные новгородцы стали нищими и суждены были плодить нищие поколения»1774.

До страшного погрома 1570 г. Новгород все еще сохранял свое коммерческое значение. Англичане, в чьих руках находилась при Иване Грозном внешняя и внутренняя торговля России, жаловали этот город и открывали в нем свои подворья. Новгород поставлял на внешний рынок большое количество воска, кожи и льна; купцы из близких к нему Орешка и Корелы часто посещали Швецию. Новгород славился также своими мастерами: в Москву часто приглашали новгородских каменщиков, кровельщиков, резчиков по дереву, иконописцев и ювелиров1775.

Теперь ничего этого не стало. Если отбросить на минуту Иваново безумство, то остается только один вывод – московский царь не считал Новгородскую землю подлинно русской, или, в его понимании, московской землей. Новгород для москвичей так и оставался враждебной присоединенной провинцией, большой северной колонией – удаленной и потому неизменно опасной.

Месть Пскову

После расправы с новгородцами Иван Грозный повел опричное войско на Псков. Царь готовил ему участь Новгорода, думая (или притворяясь?), что псковичи хотели изменить Москве1776. Прослышав об этом, жители впали в оцепенение; многие заранее исповедались, причастились и ждали смерти.

Иван подъехал к Пскову ночью и был удивлен несмолкающим звоном церковных колоколов: он понял, конечно, что жители не просто так молятся по ночам. Утром Иван въехал в город и, как считается, был поражен той рабской покорностью, которую демонстрировали псковичи. Перед каждым домом они установили столы с различными яствами: горожане, их жены и дети держали в руках хлеб-соль, преклоняли перед тираном колени, благословляли и приветствовали его вымученными улыбками.

Говорят также, что Ивана усовестил псковский юродивый Салос, поднесший царю кусок сырого мяса. «Я христианин и не ем мяса в пост», – сказал ему Иван. «Ты делаешь хуже, – бесстрашно ответил юродивый. – Ты ешь человеческое мясо»1777. Встретив такой неоднозначный прием, Иван Грозный помиловал псковичей и вернулся в Москву.

Однако у Генриха Штадена есть другая версия событий. По его сообщению, Иван все-таки отдал половину города на растерзание и грабеж1778, который, видимо, начался до разговора царя с Салосом. С.М. Соловьев подтверждает, что Иван велел грабить имение у горожан, отнял церковную и монастырскую казну, вывез из Пскова иконы, кресты, пелены, сосуды и колокола1779.

Ничего подобного более не повторялось в истории Московского царства. Внутренние войны на этом закончились. При Грозном также завершила свое победоносное шествие русская внешняя экспансия, к концу века поглотившая Поволжье и Приуралье. Другим своим крылом она больно задела прибалтийскую Ливонию. Рассмотрению этих сюжетов посвящены дальнейшие главы книги.

Глава XXXI

Казанские походы 1548–1550 годов. Война и дипломатия

Многие историки в один голос утверждают, что во времена Ивана Грозного Казанское царство представляло для Москвы большую угрозу.

Вот что пишет, например, об этом Р.Г. Скрынников: «Казанские феодалы производили постоянные набеги на Русь. Их подвижные отряды разоряли не только пограничные уезды, но выходили к Владимиру, Костроме и далекой Вологде. “От Крыма и от Казани, – писал позже царь Иван, – до полуземли пусто бяше”. Захваченных на Руси “полоняников” татары обращали в рабство и заставляли работать в своих усадьбах и на полях. Русских невольников продавали на рынках рабов Астрахани, в Крыму и в Средней Азии»1780.

Об этом же читаем в книге Б.Н. Флори: «…часть казанской знати, связанная с Крымом, также стремилась к возобновлению набегов на русские земли. И набеги действительно последовали в начале 20-х годов, когда казанским ханом стал крымский царевич Сахиб-Гирей»1781.

Примерно тот же набор штампов легко найти в других исторических сочинениях. Одним из его шедевров является страшилка об усилении в Северном Причерноморье и в Крыму влияния османских ханов. «Особенную тревогу у русских политиков должен был вызвать тот факт, – продолжает Б.Н. Флоря, – что за спиной татарских правителей все более определенно выступала одна из крупнейших мировых держав того времени – Османская империя, которая именно в это время, в правление Сулеймана Великолепного, достигла зенита своего могущества. В Крыму с начала 20-х годов XVI века находились османские войска, и крымский хан во все большей мере становился исполнителем приказов Стамбула»1782.

А вот у С.М. Соловьева, не склонного впадать в истерику и грешить против истины, защищая ложные приоритеты, находим совсем другие рассуждения. Казань, пишет он, долгое время могла удерживать свою независимость благодаря малолетству Ивана Грозного. Теперь же, когда он «возмужал и обнаружил намерение решительно действовать против Казани», казанские татары, у которых на троне тоже сидел ребенок, поняли невыгоду своего положения «и потому отправили послов в Крым просить помощи у взрослого царя»1783. Никаких инсинуаций со стороны османского султана С.М. Соловьев, как видим, не усматривает.

Но самое интересное нас ждет впереди. Во второй половине XVI в. в Москве жил некий человек, прославившийся своей публицистикой, адресованной Ивану Грозному. Звали его Иван Семенович Пересветов. Многие историки считают, что под этим псевдонимом скрывался автор, близкий к правительству митрополита Макария и к самому Ивану Грозному. Самые смелые предположения исходят из того, что под именем Пересветова мог скрываться Алексей Адашев, а то даже и царь Иван.

Так вот, Пересветов, чьи взгляды в 1547–1549 гг. стали основой московской внешней политики, настаивал на завоевании Казанского царства. В Большой челобитной государю царю Ивану Васильевичу он писал:

«Если хотеть, взявши бога на помощь, добыть Казанское царство, то ни в чем