Сады земные и небесные - Лидия Николаевна Григорьева
Вот эта благодать читательского СО-чувствия, то есть чувствования вместе с автором, отдалённым от тебя во времени и пространстве, и есть высшее из возможных достижений поэзии. Многие мудрецы и философы древности верили, что ПОЭЗИЯ ПРЕОДОЛЕВАЕТ СМЕРТЬ. И воплощённая в стихах душа человека навеки остаётся в мире.
Такому успеху каждый позавидует. Но именно его-то и труднее всего достичь.
А вообще наши земные успехи – скоротечны и преходящи. Хотя их иногда и приятно бывает припомнить, потому что они тоже результат вложенного в дарованные свыше таланты труда.
«Онегин в юбке»
– Молодые люди даже не представляют, насколько трудно было пройти рогатки советской цензуры! Что помогло Вам, вопреки обстоятельствам, состояться и осуществить задуманное?
– В шестом классе школы наш сын Василий написал сочинение на вольную тему «Почему я не хочу быть писателем». Там была такая фраза: «Не хочу быть писателем, потому что моя мама часто звонит в какое-то издательство, а потом плачет!». Зря учительница поставила ему тройку «за нераскрытую тему». В те давние советские времена книги наши годами лежали в издательствах. Ждали милости от предвзятых внутренних рецензентов и цензоров-невидимок. Тут уж или выжить, или вовсе не жить. Тогда я стала писать молитвы. Ни одной канонической не знала! Но писала свои. Помогало.
Не люблю рассказывать о гонениях (реальных) со стороны партийных советских властей. Скажу кратко: и это было в моей жизни, как и в жизни наших поэтических сверстников. В семидесятые годы прошлого века это здорово тормознуло «пришествие в литературу» многих и многих талантливых людей – погибших, уехавших в добровольную эмиграцию или спившихся на родине от отчаяния и безнадёги.
Первые мои книги вышли изуродованными советской редактурой и цензурой, не допускавшей никакого упоминания слова «БОГ». И только в пословицах и поговорках его пропускали в печать, да и то исправляя заглавную букву на маленькую.
Прошли мы эти бурные речные пороги – и вышли на ровную воду. И куда приплыли? К успеху или в обратную от него сторону – не мне теперь решать.
– Знаете, есть ещё ложная скромность. Иногда, бывает, надо просто рассказать: а что получилось? Какие страницы творческой биографии Вы считаете наиболее успешными? Ведь путь любого из нас усеян не одними шипами?
– Большим успехом пользовались мои авторские программы на Всесоюзном радио (потом Радио-1) – «Поэтические встречи» и «Мастерская поэта» (1989–1994). Письма от слушателей из разных городов и сёл нашей необъятной когда-то страны носили в литературную редакцию радио мешками!
Наверное, можно сопрячь с успехом публикацию романа в стихах «Круг общения» в журнале «Литературная учёба» (№ 6, 1986) в окружении большого количества критических отзывов и статей. Венгерская «Литературная газета» назвала этот роман «Онегиным в юбке».
Успех сопровождал и песню «Магазин «Цветы» в исполнении Софии Ротару, она поёт её уже почти тридцать лет. Странное, структурно изломанное и нерифмованное стихотворение положил на музыку Давид Тухманов – изысканный и разборчивый композитор.
Телефильмы, снятые в Лондоне совместно с РТВ, в девяностые годы долго не сходили с российских телеэкранов. Ну и так далее. А что стихи? А стихи мои давно живут отдельной от меня и неведомой мне жизнью. И вот тут да будет упомянута ещё одна составляющая литературного успеха – это встреча со СВОИМ ЧИТАТЕЛЕМ. И в последние 20 лет я такими встречами не обделена. Но и не избалована, к счастью. Есть просто удивительные истории на эту тему. Но не место и не время похваляться. Ещё многое нужно успеть сделать. Помолясь и приступим…
Тем более, что у меня много творческих планов. И среди них главнейший – собрать материал и приступить к написанию книги о жизни православного подвижника и молитвенника архиепископа Керченского Анатолия (Кузнецова). Он, слава Богу, уже двадцать лет окормляет паству в лондонском храме Успения Божьей Матери и Всех Святых.
Там, где ангелы говорят по-английски
– Не потеряли ли Вы своего читателя, переехав в Англию?
– При современных технологиях место жительства уже не играет такой роли, как раньше. Я всегда считала, что главное – это не где живёшь, а – зачем живёшь. Ведь книги мои все последние годы выходят в основном в России. Там же намного чаще, чем в других странах, проходят мои фотовыставки, презентации и творческие вечера. И ни одной вещи, ни одной картины или важной семейной реликвии мы из московской квартиры не перевезли.
В своё время переезд в Англию, к мужу, которого повлекли туда и хорошая работа, и глубинные духовные интересы, как это ни покажется многим странным, не был для меня радостным событием. Года два я не могла написать ни одной стихотворной строчки. Эту долгую немоту тяжело было вынести. Спасала шутка: «Здесь ангелы не знают русского языка! Говорят только по-английски».
Очень помогли мне слова архиепископа Анатолия Керченского в ответ на сетования о жизни в чужой стране: «Богу виднее, где вы нужнее!». Пришлось всерьёз задуматься над тем, зачем и для чего именно я оказалась в этом «послании».
На помощь пришла и сопредельная поэзии работа. Мне снова пригодились многие другие умения и профессии. Совместно с российским телевидением было отснято более десяти телефильмов о пребывании культовых русских поэтов и композиторов в Англии. Записала я и несколько больших программ о современной русской поэзии на радио Би-Би-Си. Стала писать эссе для «Литературной газеты» и русской зарубежной прессы. По четвергам слушала в лондонском соборе беседы митрополита Антония Сурожского. Молилась. Вразумлялась. И стихи вернулись.
За последние двенадцать лет в России были изданы шесть книг моих стихов и роман в стихах, книга эссе и фотопоэтические «книжки с картинками» (даже не знаю, как их ещё назвать). Много было журнальных и газетных публикаций, откликов и критических статей о моих произведениях, выдвижения на премии.
Однажды в прямом эфире российского радио в мой адрес прозвучал резкий вопрос: «Разве можно стать русским поэтом за рубежом?!» Я ответила мгновенно и неожиданно для себя самой: «Может быть, и нельзя стать на чужбине русским поэтом, но нельзя и ПЕРЕСТАТЬ им быть, если ты уже поэт!» И спустя десять лет подпишусь под этими словами, потому что мы – не эмигранты. Мы просто работаем в далёкой стране, как нефтяники на
