Наития - Любовь Тильман
Её подопечный, когда она пожаловалась, как они ютятся в маленькой квартирке, предложил жить у него. Так они сошлись, а со временем поженились. Потом оказалось, что дети у него были и ей пришлось выдержать кошмарный суд. На все вопросы связанный с женитьбой, ответ был один: влюбился. Во что Маричке не верилось: «Ей за шестьдесят, ему за восемьдесят, какая любовь?! Да она собственного мужа не пожалела, чтобы квартиру этого старика заграбастать. А мне вечно всех жалко. А меня кто пожалел? Да никто. Выкинули за границу, как гниль в компостную яму. Перегнивай, Маричка, может удобрением станешь. Может и стану. Назло им стану. Тогда все поймут, что не они были правы, а я».
Цель намечена. Маршрут определён. Теперь Маричка просила, чтобы ей в подопечные давали одиноких мужчин. Попадались и такие, что жить к себе звали, да только больно здоровые, с такими быстро вдовой не станешь, и жениться они не спешили, хотели приобрести любовницу и бесплатную прислугу в одном лице. Рассчитавшись с долгами, немного освоившись и собрав денег, Маричка решила попробовать пожить в другой стране, где у фирмы были свои конторы. И поменяв три страны, очутилась в Италии. Там для неё, благодаря местному куратору, молодому симпатичному полукровке, нашлась работа продавца с условием, что она будет, вместе с другими девушками, убираться на вилле хозяина магазина. Маричка с радостью согласилась, уже представляя себя женой этого самого хозяина.
Синее небо. Синее море. Белая яхта у основания крутой лестницы. И она, одна из девушек в коротеньких голубых платьишках, белых кружевных фартучках, выстроившихся, на фоне белоснежной виллы, на мозаичных плитах, уставленного кадками с зеленью, двора. Маричка сама себе завидовала, не долго, до тех пор, пока ни началась оргия. Когда она заплакала, пытаясь сопротивляться, её избили и насиловали втроём до тех пор, пока не вмешался отец хозяина. Изнасилование могло аукнуться проблемами в определённых кругах. Забрать её у сына было делом пары минут, тот и сам был не рад, что в алкогольно-наркотическом угаре сорвался с тормозов. И Маричка оказалась у Габриеля. Так начался новый этап жизни, о которой она столько мечтала.
– Значит так, синьорина, – сказал он, привезя её на виллу, – это мой дом. Захочешь остаться, станет твоим домом. Захочешь, будешь работать, нет, не надо, денег хватает. Не захочешь остаться, принуждать не стану, но из страны беги, те мужики власть большую имеют, защитить тебя некому будет. Сегодня отдыхай, твой гардероб во второй комнате слева на втором этаже, кухня на первом. Завтра давай ответ.
Маричка, преодолевая боль и слабость, приняла ванну и скрючилась в постели, роняя горькие слёзы. А потом рассмеялась, вдруг осознав, что, пережив боль и унижение, она может больше не работать и заполучить прекрасный дом и богатого, щедрого мужика. Но тут её посетила мысль о возможном обмане, и она, в ужасе, снова заплакала.
Габриэль оказался щедрым спокойным мужчиной. Пресыщенный жизнью, но опытный и дальновидный, он не пытался развлечь себя острыми ощущениями, а выискивал новизну в уже привычных красках и сюжетах. В нём давно никто и ничто не вызывало такого откровенного веселья, как странная логика и неубиваемое стремление к несуществующей цели этой деревенской девочки. И он дарил ей возможность вплотную подойти к её мечте, с любопытством исследователя наблюдая, что же она будет делать дальше.
– Как я могу с ней общаться, – возражала Маричка, когда Габриэль пытался ввести её в компанию своих знакомых, – у неё два любовника. Мне противно даже видеть её. Я выходила замуж девственницей и вынуждена была поступать против себя, не имея других возможностей выбиться в люди. А она же просто распущенная.
Габриэль только улыбался, не напоминая о её теперешнем статусе и через сколько мужчин абсолютно добровольно она прошла прежде чем попала к его сыну. Он водил её по дорогим ресторанам, возил по заграницам, они плавали на огромном, с многоэтажный дом, корабле. Жизнь Марички стала такой, как она когда-то мечтала. Всё было: и наряды, и дорогие украшения, и косметологи, и море, и пальмы, и деньги, и вечный праздник. Виллу обслуживали приходящие уборщицы, повар и садовник. Но окружающие не обращали на неё никакого внимания, никто не восхищался ни её нарядами, ни украшениями… всё было обыденно и скучно.
Забеспокоилась Маричка только когда Габриэль заболел. Он так и не женился на ней. Денег и барахла она скопила немало, но куда ехать и как везти?! Габриэль позаботился и об этом, завещав дом сыну с возможностью для Марички в нём проживать и распоряжаться имеющимися в нём предметами, а также открыл счёт на её имя. Болел он не долго. Она за ним не ухаживала. Габриэль купил ей путёвку в санаторий: «Езжай, отдохни. Когда всё кончится, вернёшься».
В санатории, к её сожалению, отдыхали парами. Было несколько одиноких мужиков, но старые и не богатые. Пару раз приходил к ней ночью парень из обслуги, поняв, что платить она не собирается обозвал её старой облезлой обезьяной и слился. Больше Маричка в санатории не ездила, да и вообще никуда не ездила, скучно. Скука одолевала, делать ничего не хотелось. И Маричка решила, что пришло время показаться в селе, пусть обзавидуются. Написала родителям, не получив ответа, написала Степаниде. В ответ пришло официальное письмо с датой смерти и местом захоронения. Прочитав, Маричка сообразила, что и родителей уже нет, и послала письмо Петру, вложив туда письма сыну и дочери.
Через какое-то время она получила письмо от сына:
Здравствуйте, не уважаемая мной, синьора Марина, по какой-то непонятной причине называющая меня сыном. Вашим сыном я никогда не был и прошу больше так ко мне не обращаться. И вообще не обращаться. Дом у Вас хороший. Италия красивая страна. Мы были там несколько раз с мамой, мелкими и дядей Сашей с его семьёй, когда папа ездил читать лекции в университете и на открытие его выставок. Сестра Ваше письмо получать отказалась, она живёт с семьёй во Франции, где делает докторант и сказала, что ей некогда отвлекаться на всякую ерунду. Я отвечаю на Ваше письмо исключительно
