СВОи стихи - Наталья Васильевна Денисенко
И такого тепла
Не изведать нигде на чужбине.
Ты по-прежнему веришь,
что жить бы смогла
На прекрасном своём
Санторини?»
У Чёрного моря
Море в барашках
и люди с припёком –
Крутятся к солнцу
изнеженным боком.
Не замечают
они понедельников,
Сладко вдыхают
кальян можжевельников.
Лечатся грязями,
пьют минералочку,
Смотрят дельфинов
и ловят русалочку.
Тянутся к пляжам,
чудно́ разодетые,
Ищут в воде
голыши разноцветные.
Робко берут
обезьянку за лапы…
Ветер уносит
их новые шляпы,
Их полотенца,
круги надувные,
Пляжные фото —
такие смешные…
Сладкая жизнь
без единого горя
На побережье
у Чёрного моря!
Крокодил
Город расправил зонты-перепонки,
В ливни нырнул и поплыл!
Крутит хвостом водяную воронку,
Лязгает бойким трамваям вдогонку
Город – цветной крокодил.
Всё загребает в огромную ложку!
Из набежавшей реки
Делает острую, злую окрошку –
Сотни машин и прохожих немножко –
Вымокли все, дураки!
Лужи ботинками бьются на слёзы,
В тёплых кафе – суета…
Звонкие чашки, плохие прогнозы:
Не остановятся майские грозы.
Тонем! Наверх! От винта!
Жар-птица
Над нашим городом жара жар-птицей
Простёрла крылья, победила всех, –
В тела, как в петли, вдела перья-спицы,
Связала нас в один обмякший грех –
Единомыслия. У всех одна забота:
Бежать с бетонных раскалённых плит
В прохладные и тёмные пустоты,
Где пляшет ветер и поток шумит.
Как нэцке с потемневшими плечами,
Мальчишки прописались у реки,
И ждут форель (но тщетно) под мостами
В сырых футболках дядьки-рыбаки.
Счастливцы! Град сгорает на работе,
Клянёт июль. Играет сектор «блиц»:
Как охладить дымящиеся боты?
Как соскочить петлёй с горячих спиц?
Куда нырнуть? Бесчинствует жар-птица.
Дробит её высотка-ананас
На сотни солнц, их огневые лица
Всё приближаются – идут на нас!
Осень
Ненадёжно и коротко любит,
По танцполам – дождями, хмельно!
Так порывно впивается в губы,
Как изменница в старом кино.
Обожает, когда он вздыхает
На её облетающий сад,
Рвётся в руки к нему на базаре
Среди фруктов, уложенных в ряд.
Отправляет тоскливые ноты
Через листья и птиц: «Улечу!»
Но, безумная, варит компоты,
Веткой яблони бьёт по плечу.
Светит утро, и снежная проседь
Пролегла по садовым цветам.
Потерявший капризную осень
Ходит тенью по белым полям.
По дороге
По разбитой таёжной дороге
Едут смертные, странствуют боги,
Свищут духи старинного кладбища –
Неприкаянные, без пристанища,
Ветер яблочный – друже бездомный –
Нарезает круги-марафоны,
Холодящие землю, осенние,
Предпростудные, но вдохновенные.
По разбитой, лесной, насыпной
Возвращаюсь, сдаюсь под конвой.
Кувырком, с дождевыми потоками,
Да под горку, прощаясь с истоками.
Швы на куртке и сердце распороты
О зазубрины веток, о проводы, –
Эти проводы с картой гадальной
О дороге, быть может, фатальной.
Дрова
Мы из гладкой берёзы наколем
Грубых, пряных, занозистых дров,
Станут алчные руки костров
К нам тянуться с озёр, через поле.
Но метаться ветрам огневым
И камлать на добычу – без толку.
Вынимая из кофты иголку,
Отдаю её глинам земным.
Ждёт восток замерзающим домом,
Где холодная печь и камин,
Где просыпан сентябрьский тмин
На предчувствие хлебной истомы.
Разжигаю. Тетрадь и урок,
На сто раз переписанный в школе,
Греет, кормит огнём поневоле,
И берёзы горит уголёк.
Хорошо. Время спит на подошве,
Прикипев островерхим листом,
Шелестя: «И у Бога есть дом.
Отогреть его надобно. Что ж вы?»
