Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш
Ч а н. Я все надеялся, что люди будут жить по справедливости, что никто никого обижать не будет. А что получилось? Все мои старые друзья гибнут один за другим — кто с голоду умирает, кого убивают! Слез не хватает оплакать всех! Сун Эръе, такого хорошего человека, голод унес. На гроб для него пришлось выпрашивать у людей, сколотили четыре доски, и все. Но у него хоть был такой верный друг, как я. А меня что ждет? Посмотри! (Достает из корзины бумажные деньги.) Это на похороны. Савана нет, гроба тоже. Одни жалкие бумажки! Ха-ха!
Ц и н ь. Сые, давайте устроим себе отпевание! Разбросаем бумажные деньги, справим тризну по трем старикам!
В а н. Верно! Давай, Сые, устроим похороны по всем правилам, как в былые времена, да-да!
Ч а н (встает, кричит). Родственники умершего, давайте наградные сто двадцать чохов[10]. (Разбрасывает бумажные деньги[11].)
Цинь, В а н (вместе). Сто двадцать чохов!
Ц и н ь (берет одну монету). Я все сказал, больше нечего. До свиданья! (Уходит.)
В а н. Всего доброго!
Ч а н. Еще чашечку! (Допил.) До встречи!
В а н. Желаю счастья!
Входят Д и н б а о и С и н ь я н ь.
Д и н б а о. Они уже едут, дедушка! (Опрыскивает комнату духами.)
В а н. Ну и пусть! А я уйду. (Собирает бумажные деньги, уходит.)
Д и н б а о. Дедушка, а почему бумажные деньги?
В а н. Кто знает? (Уходит.)
Входит Л ю М а ц з ы-младший.
С я о Л ю. Идите сюда! Встаньте у дверей.
Динбао и Синьянь становятся у двери, одна слева, другая справа. У входа в чайную останавливается машина, появляются д в а ж а н д а р м а, за ними начальник управления Ш э н ь в военной форме, в сапогах, сбоку шашка, в руках плетка. За ним еще д в а ж а н д а р м а.
Ш э н ь (осматривает помещение, переводит взгляд на девиц — Динбао и Синьянь). Хорошо!
Динбао пододвигает ему стул.
С я о Л ю. Разрешите доложить, начальник Шэнь, что чайная «Юйтай» была открыта шестьдесят лет тому назад. Стоит в хорошем месте, имеет добрую славу. Лучшего для нашей опорной базы и желать нечего. Успех обеспечен! Динбао и Синьянь будут разносить чай. Сюда приходит много разного народа, так что информация будет исчерпывающая.
Ш э н ь. Хорошо!
Динбао берет у жандарма сигареты марки «Кэмел», предлагает Шэню закурить, Синьянь подбегает с зажигалкой.
С я о Л ю. За чайной прежде были склады, теперь они пустые, товарами вы распорядились. Их надо подремонтировать, сделать там танцевальный зал и спальни. На досуге зайдете поразвлечься, поиграть в карты, выпить кофейку. А если захотите, проведете здесь ночь. Это, так сказать, будет ваш личный маленький клуб. Меня назначьте заведующим. Здесь наверняка будет куда вольготней и веселей, чем в гостинице, ну и конечно, удобнее!
Ш э н ь. Хорошо!
Д и н б а о. Начальник, можно обратиться к вам с просьбой?
Ш э н ь. Хорошо!
Д и н б а о. Очень жаль хозяина этой чайной. Нельзя ли выдать ему форменную одежду, и пусть он будет швейцаром, будет приветствовать посетителей, встречать и провожать машины. Его все хорошо знают. Он прожил здесь всю жизнь и будет как бы маркой для чайной.
Ш э н ь. Хорошо! Действуй!
С я о Л ю. Есть! (Спешит во дворик) Хозяин Ван! Друг моего отца! Дед! (Уходит. Через минуту снова вбегает.) Начальник, он повесился! Повесился!
Ш э н ь. Хорошо! Хорошо!
Занавес.
У Хань
РАЗЖАЛОВАНИЕ ХАЙ ЖУЯ
Историческая драма в девяти действиях
У Хань (1909—1969) — известный китайский историк, публицист и общественный деятель. Автор ряда монографий и сборников статей, посвященных главным образом проблемам истории Китая, — «Чжу Юаньчжан», «Учеба», «Весна», «У светильника», «Взять винтовку» и др. Помимо научной и педагогической работы принимал активное участие в общественной жизни страны, в частности в обществе Китайско-советской дружбы, членом правления которого был со дня его основания.
Историческая пьеса «Разжалование Хай Жуя», написанная в 1961 году и тогда же поставленная на сцене Пекинского театра музыкальной драмы, вызвала широкий общественный резонанс. Прозрачная историческая аналогия была воспринята как поддержка честных и принципиальных коммунистов, усомнившихся в непогрешимости «великого кормчего» и осмелившихся выступить против его авантюр. Пьеса была запрещена в годы так называемой «культурной революции»; жертвой ее пал и сам автор. Ныне в Китае честное имя У Ханя восстановлено, а его пьеса, по образному китайскому выражению, «выпущена на волю из ледяного дворца».
Перевод с китайского В. Годыны.
Стихи в переводе Л. Черкасского.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Народный гнев
Время действия: 1569 год. День поминовения усопших. Место действия: уезд Хуатин области Сунцзян, подножие горы Хэнъюньшань.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
С ю й И н, третий сын Сюй Цзе, помещик-тиран, около 40 лет.
Ч ж а о Ю й ш а н ь, крестьянин, 65 лет.
Х у н А л а н ь, сноха Чжао, 31 года.
Ч ж а о С я о л а н ь, внучка Чжао Юйшаня, 16 лет.
В а н М и н ъ ю, начальник уезда Хуатин, продажный чиновник, 40 лет.
С л у г и Сюй Цзе, ч и н о в н и к и хуатинского ямыня, к р е с т ь я н е-ж а л о б щ и к и, д е р е в е н с к и е ж и т е л и.
С ю й И н верхом на коне, за ним следуют п р и с л у г а и ч е л я д ь.
С ю й И н (декламирует).
Весна явилась в город и предместье, мне не до сна,
Лечу, как птица, по полям и весям, и стремена
Звенят-сверкают, и, благоуханьем напоена,
Великой силой наполняет меня весна.
Я — Сюй Ин, третий сын Сюя. Приехал погулять у могил предков. Вот и собак выпустил, и сокола. Ну и раздолье! Ба! Кто это там у могилы? Две красотки! Совсем недурно поразвлечься с ними. Эй, слуги! За мною, живо!
Сюй Ин и слуги уходят. Появляются Х у н А л а н ь и Ч ж а о С я о л а н ь, несут благовонные палочки и ритуальные деньги[12].
Х у н А л а н ь (поет).
В день Цинмин[13] ритуальные деньги я жгу на могиле,
О супруге скорблю, год прошел, как его схоронили,
Расцветают цветы, только мы о весне позабыли,
Свекор стар, дочь мала, горемычное сердце разбили.
От кого ждать помощи? Воскури свечи, Сяолань, сожги деньги. Поклонись праху отца!
Женщины кланяются, плачут.
О, отец Сяолань! (Продолжает петь.)
Был опорой семьи и один обрабатывал поле,
Возвращался с луной, поднимался еще
