От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан
Летом 1938 года по рекомендации Журавлева работу с Николаем продолжил Райхман теперь уже в Москве. Под фамилией Шмидта Кузнецов в течение двух с лишним лет, как указано в его служебной характеристике, «занимался оперативной разработкой и вербовкой сотрудников инопосольств и миссий в Москве». О том, насколько Николай успешно вел разведку среди иностранцев, свидетельствует тот факт, что для него были открыты двери в особняке посла Германии в Москве графа фон Шуленбурга, а также его сейф с секретными документами. Их содержание не составляло тайны для советской спецслужбы.
С началом войны Николай без колебаний подал рапорт и попросил направить его «на самый ответственный участок работы». В частности, он писал:
«…Я вполне отдаю себе отчет в том, что очень вероятна возможность моей гибели при выполнении заданий разведки, но смело пойду на дело, так как сознание правоты нашего дела вселяет в меня великую силу и уверенность в конечной победе. Это сознание дает мне силу выполнить мой долг перед Родиной до конца».
И это были не громкие слова. Он не являлся коммунистом, но от этого его любовь к Родине не была слабее, чем у бойцов и командиров Красной армии, которые в роковые июньские дни 1941 года умирали со словами «За Родину!», «За Сталина!». Всей своей короткой, но яркой жизнью Николай Иванович подтвердил каждую строчку и каждое слово из своего рапорта.
По решению Судоплатова он был включен в состав РДР «Победители» с заданием: под легендой немецкого офицера Пауля Зиберта вести разведывательную работу и осуществлять акции возмездия в отношении фашистских бонз. Об этой истинной роли Николая Ивановича помимо самого Павла Анатольевича, Медведева знали всего несколько человек в управлении. Перед заброской в расположение резидентуры «Победители» Николай некоторое время провел в Красногорском лагере для немецких военнопленных, чтобы вжиться в образ немецкого офицера. Летом 1942 года под именем Николая Грачёва он был переброшен в тыл противника на базу РДР «Победители».
После изучения обстановки в Ровно Кузнецов приступил к выполнению задания: устанавливал связи среди офицеров гарнизона, изучал подходы к немецким бонзам, которые Центр определил на ликвидацию, и одновременно формировал боевую группу. В нее вошли такие опытные разведчики, как Николай Струтинский, Петр Малюнец, Ян Каминский и Валентина Довгер.
Первую проверку боем группа Кузнецова провела 7 февраля 1943 года. В результате организованной засады в нее угодил майор Ган – курьер рейхскомиссариата Украины. И здесь Николая Ивановича и Дмитрия Николаевича ждала неслыханная удача. В портфеле Гана оказалась совершенно секретная карта с загадочными обозначениями. В ходе дальнейшего его допроса была найдена разгадка: в 8 километрах от Винницы завершалось сооружение бункера для Восточной ставки Гитлера. Полученную от Гана информацию и карту Медведев срочно переправил в Москву. Она была доложена Сталину и в последующем Восточная ставка подверглась налету советской авиации.
В дальнейшем Николай Иванович и его боевая группа сосредоточились на основном своем задании: ликвидации высших представителей оккупационных властей на Украине. И здесь можно выделить несколько операций, подготовленных и проведенных Медведевым и Кузнецовым в отношении гауляйтера Украины Эриха Коха, его первого заместителя регирунгспрезидента Пауля Даргеля, оберфюрера СС председателя Верховного суда на Украине Альфреда Функа и командующего «восточными батальонами» на Украине генерала Макса фон Ильгена. План каждой из них докладывался Судоплатову и согласовывался вплоть до малейших деталей. Окончательное решение оставалось за наркомом Меркуловым.
Первой целью для группы Кузнецова стал Кох. С учетом системы охраны, что была выстроена вокруг него, Николай Иванович и Дмитрий Николаевич пришли к заключению, что единственным местом, где можно осуществить акцию возмездия, являлся кабинет гауляйтера Украины! Чтобы осуществить ее, требовалось получить в него доступ, и здесь они рассчитывали на разведчицу Валентину Довгер. Расчет Медведева и Кузнецова строился на том, что Кох примет невесту, а вместе с ней и «заслуженного фронтовика, кавалера двух Железных крестов, обер-лейтенанта Пауля Зиберта», выступавшего в роли «жениха фольксдойче» – Валентины.
Причину для аудиенции они выбрали более чем уважительную. «Невесте» – Валентине предстояла отправка на работу в Германию. В связи с чем «жених» – Зиберт был вынужден ходатайствовать перед гауляйтером, чтобы тот разрешил проблему. Как полагал Медведев, в ходе аудиенции у Коха Николаю удастся привести в исполнение смертный приговор палачу украинского народа. Шансы выполнить задание и при этом остаться в живых были минимальны, но Николай Иванович принял задание как должное. После утверждения плана ликвидации Коха Судоплатовым операция перешла в завершающую стадию.
Первоначально все складывалось удачно, в канцелярии гауляйтера не отказали в приеме «жениху» с «невестой» и назначили время. В обозначенный час Валентина и Николай поднялись в приемную и, казалось, что удача была на их стороне. Кроме адъютанта Коха в ней никого больше не находилось. Он предложил Валентине занять место на диване, а Николаю сдать пистолет. Приняв оружие и сложив в сейф, адъютант разрешил ему войти в кабинет. Валентина осталась в приемной, и это развязывало Николаю руки. Он переступил порог, но так и не смог воспользоваться вторым пистолетом, спрятанным под кителем. Каждое его движение стерегли огромная овчарка, застывшая в сторожевой стойке, и телохранитель, стоявший за спиной.
По возвращении на базу Кузнецов доложил Медведеву о срыве операции. Дмитрий Николаевич, не вдаваясь в детали, шифрованной радиограммой сообщил об этом на Лубянку. Реакция Судоплатова была предельно жесткой. В далекой Москве произошедшее рассматривали как невыполнение приказа и заподозрили Кузнецова в малодушии. Судоплатов распорядился провести в отношении него расследование и по завершении с первым же авиарейсом отправить на Большую землю.
Дмитрий Николаевич не стал поддаваться эмоциям. Он выслушал Николая Ивановича, Валентину Довгер и пришел к выводу, что проведение акции в сложившейся ситуации было не только бессмысленно, а и обречено на неудачу. По результатам расследования Медведев доложил Судоплатову:
«…Я не сомневался, что не совершил он акта возмездия над Кохом потому лишь, что не хотел идти на бессмысленный риск. И я был уверен, что, если в его судьбе еще наступят минуты, когда нужно будет во имя победы жертвовать жизнью, – он сделает это, не задумываясь».
Убедительные аргументы Дмитрия Николаевича, а также ценнейшая информация, полученная Кузнецовым в беседе с Кохом, восстановили к нему доверие Судоплатова. Более того, на весах будущей схватки на Курской дуге сведения Николая Ивановича значили гораздо больше, чем смерть пусть даже и крупного нацистского преступника. Информация Николая Ивановича приоткрыла завесу тайны, которой была окутана операция гитлеровского командования «Цитадель» – летней военной кампании на Восточном фронте.
И здесь свою роль сыграл господин великий случай, который далеко не каждому разведчику дарит свою улыбку. Он широко улыбнулся Николаю Ивановичу.
Кох пристально посмотрел на него и затем заявил:
– Я хорошо знал семью Зибертов.
…Это был провал!
Николай сохранил поразительное самообладание и нашелся что сказать:
– С моей внешностью мне часто говорят, что меня уже где-то видели.
Кох благосклонно кивнул головой, откинулся на спинку кресла и предался воспоминаниям. Он вспоминал, как отдыхал у своего друга в поместье, в Восточной Пруссии, где управляющим работал «отец Пауля», и тепло отозвался о нем. В дальнейшей беседе «заслуженный фронтовик Зиберт» настолько расположил к себе Коха, что тот проговорился о готовящемся наступлении германских войск на Восточном фронте.
В частности, он, прощаясь с Николаем Ивановичем, пожелал ему:
«…скорейшего выздоровления, – и заявил: …бросьте путаться с девушками и возвращайтесь поскорее к себе в часть. Имейте в виду, что именно на вашем курском участке фюрер готовит сюрприз большевикам. Разумеется, об этом не следует болтать».
Информация, исходящая с такого высокого уровня – гауляйтера, в сочетании с данными других РДР, в частности агента «Святой», дала основания Судоплатову информировать наркома Меркулова о подготовке гитлеровского наступления на курско-орловском направлении.
«…По заданию Ставки информация Кузнецова о подготовке немцами стратегической наступательной операции была перепроверена и подтверждена посланными нами в оккупированный Орел разведчиками Алексахиным и Воробьевым», – вспоминал Павел Анатольевич (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 207).
Вскоре Николаем Ивановичем была добыта еще одна не менее важная информация, она касалась операции, получившей кодовое
