Кто проторил дорогу к пакту? - Арсен Беникович Мартиросян

устная договоренность о нежелательности взаимного пролития крови. Кроме того, в роли пакта о ненападении выступил и малоизвестный Багдадский пакт 1914 г. (своего рода прототип Мюнхенской сделки 1938 г.), после которого дубоватый кайзер, поверив Англии, развязал Первую мировую войну. В 1918 г. Россия официально и сепаратно вышла из Первой мировой войны по Брест-Литовскому договору от 3 марта 1918 г. – по факту своей победы в этой войне Запад силой принудил Германию подписать унизительный Версальский мир в 1919 г., согласно которому Германия не просто территориально урезалась, а урезалась с одной целью – развести ее и Россию как можно дальше географически. В 1922 г. Советская Россия и Веймарская Германия подписали знаменитый Рапалльский договор. И тогда же Запад начал первые предлокарнские маневры. И в конце концов ответил подписанием в октябре 1925 г. пресловутых Локарнских соглашений, суть которых сводилась к пакту о ненападении между Западом и Германией. В ответ 24 апреля 1926 г. СССР заключил с Германией двухсторонний договор о нейтралитете и ненападении. Запад, в свою очередь, с 1926 по 1932 г. последовательно осуществлял целую серию мероприятий по максимальной нейтрализации просоветской ориентации Германии. Втащил ее в Лигу Наций. Полностью снял военный контроль. Привлек ее к участию в пресловутом пакте Келлога – Бриана (своего рода глобальное подобие Локарнских соглашений). В соответствии с принятым «планом Юнга» резко ослабил бремя репарационных платежей для Германии. Одновременно попытался втянуть Германию в организацию нового антисоветского похода на Восток. В ответ весной 1931 г. СССР добился пролонгации договора от 1926 г. еще на пять лет. Запад в свою очередь предпринял максимум усилий, чтобы не допустить ратификации протокола о пролонгации (как указывалось выше, он был ратифицирован только в мае 1933 г., то есть уже после привода Гитлера к власти). СССР избрал тактику подписания двухсторонних договоров о ненападении со всеми странами, граничащими с ним, дабы перекрыть любые лазейки для организации агрессии против себя с Запада, и добился очень значительных успехов на этом направлении. В ответ Запад привел к власти в Германии Гитлера, который немедленно начал рвать всю ткань международных отношений в Европе, в том числе и систему двухсторонних договоров о ненападение, пытаясь прорваться к границам СССР. Советский Союз, в свою очередь, начав с идеи Восточного пакта, довел дело до подписания в 1935 г. с Францией и Чехословакией перекрещивающихся договоров о взаимопомощи в отражении агрессии. Запад тут же перешел к тактике целенаправленного их дезавуирования и одновременно к политике «экономического умиротворения» Гитлера. Цель – в кратчайшие сроки экономически накачать Германию и толкнуть ее на Восток. СССР попытался реанимировать резко ухудшившиеся с приходом Гитлера межгосударственные отношения Германии и СССР, в основном за счет активизации торгово-экономических связей – Запад активно противодействовал этому всеми силами, и в конце концов в повестку дня выдвинулся принцип будущей Мюнхенской сделки.

Так вот особая подлость предательского заговора Тухачевского и К° состояла еще и в том, что вслед за его ликвидацией для Запада открылась не только дорога к Мюнхенской сделке Запада с Гитлером, но и к вынуждению СССР к заключению с Германией не столько даже договора о ненападении, сколько соглашения об образовании совместной границы. Проще говоря, с момента заключения этого договора, который затем вынужденно был дополнен и договором о границе, у Гитлера появился рубеж, с которого он мог начать свою атаку на СССР. Сталин и Молотов это прекрасно понимали еще до подписания договора о ненападении[390].

Здесь есть одна геополитическая и дипломатическая тонкость. Она связана с использованным выражением «к вынуждению СССР к заключению договора о ненападении». Специализирующимся на предыстории Второй мировой войны историкам и просто интересующимся этими вопросами людям прекрасно известно, что и до 23 августа 1939 г. Сталин предпринимал усилия на этой стезе. Однако вся разница, причем исключительно принципиальная разница, в том, что с 1935 г. Сталин пытался в очередной раз продлить советско-германский договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., о котором вкратце уже говорилось выше, когда анализировал миф о якобы тайной миссии Д. Канделаки. Учитывая особую важность этих обстоятельств, рискну на беглый повтор их основных аспектов.

В исторической литературе этот договор часто называют Берлинский договор 1926 г. Подписанный и ратифицированный в 1926 г., этот договор был пролонгирован еще на пять лет в 1931 г. Однако, как уже указывалось выше, Запад предпринял тогда исключительные усилия, дабы не допустить ратификации протокола о пролонгации срока действия этого договора. Тогда еще в силе оставались планы Запада по организации вооруженного нападения на СССР консолидированными силами ряда европейских государств при ударной роли Германии. Короче говоря, ратифицировать этот протокол удалось только в июне 1933 г., то есть уже при Гитлере, которому вовсе не с руки было сходу бодаться с Советским Союзом. Однако Сталин прекрасно понимал, что по мере нарастания военной и военно-экономической мощи нацистской Германии, тем более при той исключительной поддержке, которую Запад оказывал Гитлеру, пролонгированный договор в лучшем случае дотянет до истечения своего срока и далее руки у Гитлера будут развязаны. Ну, а для чего – объяснять, очевидно, не надо. Именно поэтому Сталин заблаговременно и начал дипломатическую операцию по подготовке нового договора о нейтралитете и ненападении, или, по меньшей мере, по очередному продлению прежнего договора. Причем планировал осуществить это в комплексе – как за счет урегулирования сугубо межгосударственных отношений, изрядно обострившихся после привода Гитлера к власти, так и торгово-экономических отношений. Увы, но под давлением Запада Гитлер длительное время категорически отказывался пойти на такие шаги. Последнюю такую попытку Советский Союз осуществил 29 января 1937 г., однако Гитлер на корню отверг и ее. Подчеркиваю, под давлением Запада, который в этот момент уже готовился завалить заговор Тухачевского, дабы открыть себе дорогу к будущей (мюнхенской) сделке с Гитлером. Правда, в какой-то момент у Гитлера мелькнула мысль о том, что, в общем-то, ничего плохого нет в том, чтобы попытаться урегулировать межгосударственные отношения с СССР. Однако произошло это летом 1937 г., уже после ликвидации заговора Тухачевского. Но это, как говорится, было всего лишь минутное озарение, которое тут же угасло в коричневых сумерках нацистских мозгов фюрера. Запад ему столько наобещал, что он решил дождаться соответствующего гешефта с их помощью, хотя и не понимал до конца, что Запад сделает и особенно как сделает. И лишь после Мюнхена, да и то не сразу, до Гитлера доперло, что Запад готовит ему крупномасштабную ловушку. Только тогда до него дошло, что с Советами все-таки лучше договориться. А суть ловушки Запада была в следующем. Если бы фюрер сразу после Мюнхена рискнул бы на нападение на СССР, то у него в глубоком