Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

решению, которое нарушало целость испанских владений. Англичане и голландцы возражали против всякого посягательства Франции на Испанские Нижние земли и против захвата ею монополии торговли с Испанской Америкой, опасаясь того и другого как возможного результата утверждения Бурбона на испанском троне. Людовик XIV в случае разделения империи требовал Неаполь и Сицилию для одного из своих сыновей; эта уступка дала бы Франции положение в Средиземном море, хотя сильное, но открытое произволу морских держав, что побуждало Вильгельма III не противоречить ее осуществлению. Император австрийский настойчиво возражал против отнятия упомянутых средиземноморских владений и отказывался входить в какие бы то ни было переговоры о разделении. Прежде чем состоялось какое-либо соглашение между европейскими дипломатами, король Испании умер; но перед смертью он, по настоянию своих министров, подписал завещание, передававшее все владения внуку Людовика XIV, тогда герцогу Анжуйскому, известному впоследствии под именем Филиппа V Испанского. Это завещание было составлено в надежде сохранить испанские владения от раздробления, обеспечив защиту со стороны одного из ближайших и могущественнейших государств Европы – ближайших, если исключить державы, обладавшие морем, всегда близкие к стране, порты которой открыты их кораблям.

Людовик XIV принял завещание и, поступив так, считал затем долгом чести противодействовать всем попыткам разделения. Соединение двух королевств под короной одной династии обещало важные выгоды Франции, освобождавшейся таким образом от старого неприятеля в тылу, столько мешавшего ее усилиям распространить границы на восток. Действительно, с этого времени, с редкими перерывами, в силу фамильных связей оба королевства действовали между собой в союзе, опасности которого для остальной Европы мешала только слабость Испании. Другие государства сразу же отнеслись враждебно к этому положению дел, и ничто не могло бы предотвратить войну, кроме некоторых уступок со стороны французского короля. Государственные деятели Англии и Голландии – двух держав, богатствами которых должны были обеспечиваться расходы по ведению угрожавшей войны, – предлагали, чтобы итальянские государства были отданы сыну австрийского императора, а Бельгия занята упомянутыми державами и чтобы новый король Испании не давал Франции никаких преимуществ перед другими державами в торговых сношениях с Индией. К чести авторов этого предложения следует сказать, что именно такое соглашение было признано, в общем-то, после десяти лет войны наилучшим; тут проявляется развитие понимания значения морского могущества. Однако Людовик не уступил; напротив, благодаря потворству испанских правителей он занял нидерландские города, в которых, по договору с Испанией, должны были стоять голландские войска. Вскоре после того, в феврале 1701 года, был собран английский парламент, который отвергнул всякий договор, обещавший Франции господство в Средиземном море. Голландия начала вооружаться, и австрийский император двинул свои войска в северную Италию, где кампания приняла весьма невыгодный для Людовика оборот.

В сентябре того же 1701 года обе морские державы и австрийский император подписали секретный договор, излагавший главные основания угрожавшей войны, за исключением тех операций, которые уже начались на самом Пиренейском полуострове. Союзники предполагали завоевать Испанские Нижние земли, чтобы поставить барьер между Францией и Соединенными провинциями; захватить Милан в залог обеспечения других императорских провинций; завоевать Неаполь и Сицилию для той же цели, а также для обеспечения навигации и торговли подданных его британского величества и Соединенных провинций. Морским державам договор предоставлял право завоевывать для блага вышеупомянутых навигации и торговли страны и города Испанских Индий; все, что они будут в состоянии захватить там, должно поступить в их владение. После начала войны ни один из союзников не мог заключить договора с противником без других и без принятия мер, – во‐первых, к воспрепятствованию королевствам Франции и Испании соединяться когда-либо под скипетром одного короля; во‐вторых, к недопущению господства самой Франции над Испанскими Индиями или к воспрепятствованию отправления туда судов для прямого или непрямого участия в торговле; в‐третьих, к обеспечению подданным его британского величества и Соединенных провинций торговых привилегий, которыми они пользовались во всех испанских государствах при покойном короле.

Как видно, в этих условиях нет и намека на какое-либо намерение помешать восшествию на престол короля династии Бурбонов, который был призван на трон испанским правительством и сначала признан Англией и Голландией; с другой стороны, австрийский император не отказывался от тех притязаний, которые сосредоточились в его особе. Голос морских держав был главным в коалиции – как показывают условия договора, обеспечивающие их коммерческие интересы, – хотя они должны были считаться с требованиями Германии, потому что им приходилось пользоваться ее армиями для ведения войны на континенте. Как указывает французский историк: «В действительности это был новый договор о разделении… Вильгельм III, который руководил всем, заботился не о том, чтобы за счет истощения Англии и Голландии восстановить испанскую монархию нетронутой для императора; его конечная цель состояла в том, чтобы заставить нового короля Филиппа V ограничиться только самой Испанией и обеспечить за Англией и Голландией одновременно коммерческие выгоды сношений со странами, входившими в состав испанских владений, и важные морские и военные позиции против Франции».

Хотя война была неизбежна, страны, которые должны были вести ее, медлили. Голландия не хотела воевать без Англии, где, вопреки чувствам сильной вражды последней к Франции, фабриканты и купцы еще живо помнили ужасные страдания, причиненные прошлой войной. Как раз тогда, когда чаши весов колебались, Яков II умер. Людовик, уступая чувству личной симпатии и побуждаемый ближайшими своими родственниками, формально признал сына Якова королем Англии. Английский народ, раздраженный этим актом, в котором усмотрели угрозу и обиду, заглушил в себе все доводы разума. Палата лордов объявила, что «безопасность не может быть достигнута, пока узурпатор Испанской монархии не будет поставлен в должные границы»[111]; палата общин одобрила снаряжение пятидесяти тысяч солдат и тридцати пяти тысяч матросов, кроме денежных субсидий Германии и Дании за их помощь. Вильгельм III вскоре после того умер в марте 1702 года, но королева Анна продолжала его политику, которая сделалась также и политикой английского и голландского народов.

Людовик XIV попытался остановить часть надвигавшейся бури образованием нейтральной лиги между германскими государствами, не вошедшими в коалицию; но император сумел ловко воспользоваться национальным германским чувством и привлек на свою сторону электора Бранденбургского, признав того королем Пруссии и создав таким образом Северо-Германскую протестантскую королевскую династию, вокруг которой естественным образом группировались другие протестантские государства и который в будущем обещал сделаться грозным противником Австрии. Непосредственный результат таков: Франция и Испания – дело которых с тех пор стало известным как борьба двух корон – начали войну без всяких союзников, кроме Баварии. Эта война была объявлена в мае: Голландией – королю Франции и Испании, а Англией – против Франции и Испании, так как