Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

римско-католического исповедания занимать какие бы то ни было общественные должности. Французским флотом командовал вице-адмирал д'Эстре – тот самый, который начальствовал и в битве при Солебее. В случае поражения де Рюйтера в Ярмуте готовились сесть на суда шесть тысяч английских солдат. 7 июня увидали голландский флот, державшийся близ Шоневельдтских банок. Для вызова к бою была послана отдельная эскадра, но Рюйтер не нуждался в особом приглашении; ветер благоприятствовал ему, и он последовал за отделенной эскадрой с такой стремительностью, что атаковал ее прежде, чем линия союзников была выстроена надлежащим образом. В этом случае французы занимали центр. Дело окончилось ничем – если так можно выразиться о сражении, в котором слабейшая сила атакует сильнейшую, причиняет ей потери, равные понесенным ею самой, и препятствует достижению главной цели. Неделю спустя Рюйтер снова атаковал противника, и сражение это, само по себе тоже как бы пустое, заставило союзный флот возвратиться к английскому берегу для починки и пополнения припасов. Голландцы в этих сражениях имели пятьдесят пять линейных кораблей, союзники – восемьдесят один, из которых пятьдесят четыре были английскими.

Союзные флоты вышли в море только в конце июля, и на этот раз на судах были отряды войск, предназначенные для высадки. 20 августа усмотрен был голландский флот на ходу между островом Тексель и Маасом. Руперт немедленно приготовился к бою, но так как северо-западный ветер давал союзникам наветренное положение, а с ним и выбор метода атаки, то Рюйтер, воспользовавшись знанием местности, держался так близко к берегу, что неприятель не осмелился последовать за ним – тем более что время было уже позднее. Ночью ветер переменился, задув с берега от ост-зюйд-оста, и с рассветом, говоря словами официального французского отчета, «голландский флот поставил все паруса и смело ринулся в бой».

Тексель, 21 августа 1673 года. План IV

Союзный флот был под ветром на левом галсе, держа почти к югу; французы в авангарде, Руперт в центре и командир сэр Эдвард Спрэгг в арьергарде. Де Рюйтер разделил свой флот на три эскадры, переднюю из которых, всего десять или двенадцать кораблей, послал против французов, а с остальными силами атаковал англичан в центре и арьергарде. У последних, по английским источникам, было шестьдесят кораблей, у французов – тридцать, а у голландцев – семьдесят; если принять эти данные, то план атаки Рюйтера, согласно которому французская эскадра только отвлекалась от возможности прийти на помощь союзникам, как и при Солебее, давал голландцам возможность сражаться с англичанами на равных условиях. Сражение вылилось в ряд эпизодов, за которыми поучительно проследить. Де Мартель, командовавший авангардом французов и, следовательно, передним отрядом (субдивизионом) союзников, получил приказ выйти вперед, повернуть на другой галс и затем пройти на ветер авангарда голландцев, чтобы поставить тот между двух огней. Так он и сделал; но Банкерт – тот самый, что столь разумно маневрировал при Солебее год назад, – увидел опасность, положил руль на ветер и прорезал линию остальных двадцати кораблей эскадры д'Эстре своими двенадцатью (этот маневр делает честь ему, но лишает чести французов), а затем, повернув фордевинд, снова соединился с де Рюйтером, который горячо сражался с Рупертом. Д'Эстре не преследовал его, позволив тем самым беспрепятственно подкрепить главные атакующие силы голландцев. Этим, в сущности, и закончилось участие французов в сражении.

Руперт в бою с де Рюйтером старался держаться мористее с целью отвлечь голландцев дальше от берега, чтобы в случае перемены ветра они не были в состоянии снова отступить под защиту последних. Де Рюйтер следовал за ним, и явившееся следствием этого отделение центра от авангарда было одной из причин, которыми д'Эстре оправдывал свое замедление. Однако то же обстоятельство не помешало Банкерту соединиться со своим начальником.

В арьергарде странное поведение сэра Эдварда Спрэгга увеличило смущение в союзном флоте. По некоторым причинам этот офицер считал Тромпа, который командовал голландским арьергардом, своим личным врагом, и для того, чтобы облегчить вступление в бой, он в ожидании лег в дрейф со всем английским арьергардом. Этот неуместный маневр был связан для Спрэгга с вопросом чести, так как виной всему обещание, данное королю, – привезти Тромпа живым или мертвым или потерять свою жизнь. Остановка, напоминающая бестолковое и недисциплинированное поведение голландских младших флагманов в предшествовавшую войну, конечно, отделила арьергард, который при этом начал быстро дрейфовать под ветер, пока Спрэгг и Тромп завязали между собой горячую схватку по своим личным счетам. Эти два адмирала прямо искали друг друга и сражались между собой так ожесточенно, что Спрэгг должен был дважды переносить свой флаг на другие корабли; при второй пересадке шлюпка, на которую он сел, была потоплена попавшим в нее ядром, и адмирал утонул.

Руперт, брошенный своими авангардом и арьергардом, оказался один против Рюйтера. Последний, усиленный авангардом, сумел еще ловко отрезать задний отряд союзного центра и окружил остальные двадцать неприятельских кораблей тридцатью или сорока своими. Не к чести артиллерии той эпохи следует отнести факт, что результаты сражения были незначительными; но не будем и забывать, что все, чего добился Рюйтер, – это бой с противником на равных условиях, за исключением весьма короткого промежутка времени, а такой исход не вполне вознаграждал меньшую численность его флота. В целом потери голландцев и англичан были велики и, вероятно, приблизительно равны.

Наконец Руперт вырвался из своего критического положения и, видя, что английский арьергард не отвечает надлежащим образом своему непосредственному противнику, спустился к нему; Рюйтер последовал за ним. Оба враждебных центра шли теперь параллельными курсами на расстоянии пушечного выстрела, но по взаимному соглашению, вызванному, может быть, почти полным израсходованием боеприпасов, воздерживались от огня. В четыре часа пополудни центр и арьергард соединились, и к пяти часам началось новое сражение, продолжавшееся до семи, когда Рюйтер отступил, – по-видимому, из-за приближения французов, которые, по их собственным описаниям, присоединились к Руперту около этого времени. Так окончилось это сражение. Подобно всем предшествовавшим ему битвам этой войны, оно может считаться пустым, но следующее суждение о нем английского историка безусловно верно: «Выгоды, извлеченные голландцами из этого сражения через благоразумие их адмирала, были чрезвычайно велики и открыли их порты, доступ в которые до тех пор был совсем прегражден, а еще положили конец всем тревогам, сделав вторжение неприятеля невозможным»[85].

Характерные черты сражения достаточно прояснены выше: это искусство де Рюйтера, твердость и быстрота действий Банкерта, задержавшего французский дивизион, а затем прошедшего через вражеский строй; видимая недобросовестность или, в лучшем случае, неумелость французов; недисциплинированность и бестолковость Спрэгга как военачальника и,