Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн
Франция, расположенная географически весьма выгодно для обладания морской силой, получила в наследство от двух великих правителей своих, Генриха IV и Ришелье, определенную политику. Сущность ее заключалась в том, что с некоторыми проектами расширения континентальных владений государства в восточном направлении соединялась решимость оказывать упорное сопротивление Австрийскому дому, управлявшему тогда Австрией и Испанией, и господству Англии на море. Для достижения последней цели, а также по другим причинам, Франции следовало искать союза с Голландией, поощрять свою торговлю и рыболовные промыслы как основу морской силы и заботиться о сооружении большого военного флота. Ришелье в своем политическом завещании указывал на способы создания во Франции морской силы, основанной на положении и средствах страны, и французские писатели считают его истинным основателем флота не только потому, что он строил и снаряжал корабли, но и по широте взглядов и принимавшихся мер для обеспечения основных учреждений флота и прочного развития. После смерти кардинала Мазарини унаследовал его взгляды и общую политику, но не перенял высокого воинственного духа Ришелье: при Мазарини только что организованный флот исчез. Когда Людовик XIV в 1661 году принял бразды правления страной, во французском флоте имелось всего тридцать кораблей, из которых только на трех было более шестидесяти пушек. Именно тогда Франция явила пример удивительнейшей деятельности, какая только возможна для абсолютистского правительства, умело и систематически руководимого. Отдел, ведавший торговлей, мануфактурами, мореходством и колониями, вверен человеку великого практического гения – Кольберу, который служил с Ришелье и всецело воспринял его идеи и политику. Он преследовал свои цели в чисто французском духе. Все должно было организоваться, а пружины всего следовало сосредоточить в кабинете министра. «Создать сильную армию производителей и купцов, подчиненную деятельному и разумному руководству, дабы обеспечить за Францией промышленную победу путем порядка и единства усилий и добиться лучших продуктов, принудив всех производителей к таким процессам производств, какие признаны сведущими людьми за наилучшие… Учредить большие компании мореходов для внешней торговли и компании фабрикантов для торговли внутренней, тем дать Франции в поддержку коммерции флот невиданных до сей поры размеров и опирающийся на твердые основания» – таковы были задачи Кольбера по отношению к двум из трех звеньев в цепи морской силы. По отношению к третьему звену – колониям на окраинах французских владений – явно проводилась та же политика, ибо новое французское правительство начало с выкупа Канады, Ньюфаундленда, Новой Шотландии и ряда вест-индских островов у компаний, которые ими тогда владели. Тут вполне видна неограниченная, абсолютистская власть, подминающая под себя бразды направления нации на путь, который приведет среди прочего к созданию большой морской силы.
Рассмотрение деталей деятельности Кольбера не входит в нашу задачу. Для нас достаточно отметить главную роль правительства в создании морской силы государства и то обстоятельство, что заботы этого великого человека не сводились к заложению какой-либо одной основы этой силы в ущерб остальным; нет, его мудрая и дальновидная политика обнимала все эти основы разом. Земледелие, усиливающее производительность земли; мануфактуры, умножающие продукты промышленности; внутренние торговые пути и постановления, которыми облегчался обмен продуктов с внешним миром; устав судоходства и таможенных сборов, призванный передать транспортное дело в руки французов и так поощрить создание французского флота для вывоза и ввоза отечественных и колониальных продуктов; управление колониями, при посредстве которых могли бы умножаться отдаленные рынки для монополизации в пользу отечественной торговли; благоприятствующие таковой договоры с иностранными государствами и пошлины на суда и продукты соперничавших с Францией наций – все эти меры в своей совокупности применялись для создания во Франции: 1) производительности; 2) судоходства; 3) колоний и рынков – одним словом, морской силы. Изучение такой работы проще и легче, когда ее выполняет один человек в рамках одного логического процесса, нежели когда она медленно осуществляется при конфликте интересов в составном правительстве. Недолгий срок пребывания Кольбера у власти отразил воплощение теории морской силы в практику излюбленного во Франции пути систематической централизации, тогда как воплощения той же самой теории в английской и голландской истории дробятся в деятельности нескольких поколений. Описанный рост морской силы, однако, был принудительным и зависел от долговечности абсолютистской власти, за ним стоявшей; так как Кольбер не был королем, его влияние ощущалось только до тех пор, пока он оставался в фаворе у короля. Однако в высшей степени любопытно проследить результаты его трудов на том поле деятельности, которое подлежит заботам правительства, а именно в организации флота. Уже упоминалось, что в 1661 году, когда он вступил в должность, во Франции имелось всего тридцать кораблей, из которых лишь на трех было более шестидесяти пушек. В 1666 году число кораблей возросло уже до семидесяти – это пятьдесят линейных кораблей и двадцать брандеров; в 1671 году их стало сто девяносто шесть. В 1683 году флот насчитывал сто семь кораблей, от 24– до 120-пушечных, двенадцать из которых несли свыше 76 пушек; кроме того, нужно прибавить много судов меньших размеров. Порядок и система, введенные адмиралтейством, сделали деятельность более производительной, чем в Англии. Один английский капитан, бывший пленником во Франции в то время, когда влияние Кольбера еще ощущалось в деятельности его сына, писал: «Будучи привезен туда пленником, я лежал четыре месяца в госпитале в Бресте, где лечился от ран. В ту пору мне выпал случай подивиться достигнутой во Франции резвости пополнения и снаряжения судов – доселе я ошибочно полагал, что такие работы нигде не исполняются быстрее, чем в Англии, где мореходство развито в десять раз сильнее, а следовательно, и число матросов вдесятеро больше, нежели во Франции. Здесь я видел, как двадцать кораблей, почти все шестидесятипушечные, снарядили за двадцать дней, предварительно введя в гавань, разоружив и распустив команды. Затем, по распоряжению из Парижа, их откренговали и откилевали, осмотрели, оснастили и снабдили всем необходимым, а потом снова вывели из гавани, после чего привезли команды и выпустили в море… Все было проделано за вышеупомянутый краткий срок с поразительною легкостью. Я видел также, как со
