No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Франсиско Мероньо Пельисер
На этом же заводе я до 1964 года работал диспетчером. Затем мне и некоторым другим испанским летчикам предложили поехать на Кубу — на Остров Свободы, как его называли. На Кубе нас оказалось тоже трое: Фернандо Бланко, Ладислао Дуарте и я. Фернандо, окончивший войну майором, штурманом дивизии, работал на кафедре химии одного из институтов в Москве. Ладислао же вернулся на автозавод в Горький и стал инженером по автомобилестроению.
На Кубе мы передавали свой опыт кубинским авиаторам — каждый по своей специальности, полученной в Советском Союзе. Дуарте, например, работая на автозаводе в Горьком, принимал участие в создании некоторых моделей автомашин и стал хорошим специалистом. Теперь он помогал кубинцам собирать автомашины, организовывать их ремонт, налаживать технологические процессы. Приходилось не только работать, но и быть переводчиком, участвовать в воскресниках, выезжать на плантации и рубить сахарный тростник. С кубинскими революционерами нас связала самая тесная братская дружба.
Местом моей работы на Кубе было отделение «Авиаэкспорта». В то время контрреволюционеры на Кубе (кубинцы их называли «гусанос» — «червяки») всячески пытались нанести ущерб революции, и больше всего они стремились подорвать молодую гражданскую авиацию, чтобы изолировать Кубу от внешнего мира. Во время полетов контрреволюционеры не раз угоняли кубинские самолеты, и поэтому власти вынуждены были иметь в них охрану. Так было и в тот раз, когда я сел в четырехмоторный Ил-18 (поставленный Кубе Советским Союзом), выполнявший один из двух ежедневных рейсов из Гаваны в Сантьяго, центр провинции Ориенте, самой восточной части кубин-ского острова. Один охранник, вооруженный автоматом, находился в кабине пилотов, другой — в хвосте самолета. Первый пилот Фернандес сел в левое кресло; остальные члены экипажа — второй пилот, бортрадист, бортмеханик — тоже заняли свои места. Закрылась герметически плотная дверь в кабину пилотов. Только после этого началась посадка пассажиров — все предъявляли билеты бортпроводнице. В самолете находились женщины и дети, рабочие и крестьяне. Все были опрятно одеты. Были здесь и мачетеро (рубщики сахарного тростника) с длинными, широкими ножами — мачете. В самолет вошла и группа военных с пистолетами у пояса, в выгоревшей на солнце бледно-зеленой форме. Это был обычный рейс, и самолет был как всегда полон, в нем находилось около ста пассажиров. Все предпочитали пользоваться этим удобным и надежным видом транспорта, так как по железной дороге или шоссе от Гаваны до Сантьяго около 1200 километров.
Взлет и набор высоты самолетом прошли нормально, и самолет взял курс на восток. Через десять минут на контрольный пост сообщили, что прошли над Варадеро — лучшими пляжами на Кубе. Но радист, окончив передачу, неожиданно выхватил из своего чемоданчика кастет и со всей силой обрушил его на голову охранника. Бедный парень! Ему было всего 25 лет... В следующее мгновение радист приставил пистолет к спине пилота и приказал:
— Курс на Майами, иначе убью и тебя!
Что было делать капитану Фернандесу? Положение сложилось критическое. Как спасти самолет? Как не допустить гибели пассажиров? Американцы еще не вернули ни одного самолета, угнанного контрреволюционерами с Кубы... И Фернандес решился. Он изменил курс, направился в сторону открытого моря и сделал вид, будто связывается с аэродромом в Майами: для этого Фернандес заговорил по-английски — этого языка предатель не понимал. На самом же деле Фернандес по-английски вызвал контрольный пост гаванского аэродрома «Хосе Марти»:
— На борту у нас ЧП! Летим курсом на Майами. Что делать? Через десять минут будем над территорией США!
Это был не первый подобный случай, и, быстро оценив создавшуюся обстановку, из Гаваны приказали пилоту:
— Ни в коем случае не садиться! Сделать несколько кругов над морем для дезинформации и возвращаться в Гавану!
Получив приказ, Фернандес постарался сделать все, чтобы выполнить его, не вызвав подозрений у предателя. В это время на земле готовилась группа захвата.
Когда самолет начал заходить на посадку, пассажиры были в полном неведении относительно всего происходившего. Исключение составляла группа людей в военной форме: как нам стало известно позже, они ждали условного сигнала, чтобы захватить пассажирский салон.
Самолет уже побежал по земле. Капитан Фернандес осторожно вел его к зданию аэропорта. Но всего не предусмотришь! Предатель поочередно смотрел то в одно, то в другое окно, надеясь увидеть своих хозяев. Вдруг его глаза различили очертания огромного самолета Ту-114, который прилетел в этот день из Москвы и стоял у края взлетной полосы. Предатель понял, что его обманули, и в бешенстве закричал:
— А, канальи! Обманули меня?! На тебе за это! —
И выпустил несколько пуль в спину первого пилота. Затем он пытался застрелить и второго пилота, но тому удалось избежать прямого попадания (он был ранен в плечо), и он вступил в схватку с бандитом. В пассажирском же салоне остальные заговорщики, решив, что они уже на американской земле, попытались напасть на второго охранника, но это им не удалось. Боец охраны, стоя у двери, взял их под прицел своего автомата и не давал пошевельнуться.
Второй пилот от полученной раны потерял сознание. Предатель, решив, что тот мертв, хотел взять управление самолетом в свои руки. Он дернул рукоятки газа, и машина покатилась к краю летного поля, сокрушая все на своем пути. Съехав на поле, на мягкую землю, самолет скапотировал. В этот момент предателю удалось выпрыгнуть наружу и скрыться в темноте, а в пассажирском салоне снова послышались выстрелы...
Когда мы вытащили из кабины капитана Фернандеса, он еще был жив, но вскоре умер. Второй пилот был ранен несколькими пулями, но его раны оказались не смертельными. Все сообщники предателя были разоружены и арестованы. Три месяца продолжались поиски бежавшего главаря предателей: наконец его поймали в одной из церквей. Местные священники вырядили его в рясу и хотели тайком вывезти с острова. Предатель получил по заслугам.
Наша работа и жизнь на Кубе были отмечены и многими радостными событиями. Вместе с кубинцами мы радовались их трудовым успехам, вместе готовили специалистов, осваивали новую технику. Мы были горды и
