Миротворец. Дипломатия Кланов - Владимир Пламенев

Но не успел пройти далеко. Из-за угла выбежали бойцы гарнизона, готовые к бою. Несколько стволов уставились прямо на голову Георгия.

Применение магии в здании администрации — очень опрометчивое решение.

Сопротивляться он не стал и дал сопроводить себя в изолятор. Меня, к слову, трогать не решились. Но всё равно пришлось объяснить это начальнику охраны. Тому самому, с которым я был не в самых светлых отношениях, после нашего недружелюбного разговора о проникновении в администрацию убийцы с водяным Даром.

Он пытался придраться ко мне, но я довольно быстро объяснил ему, что это бессмысленная затея. Потому что прямо сейчас я должен быть в другом месте, с другими людьми и вести другие разговоры. А то, что я прямо сейчас удерживался в его кабинете — будет чревато большими проблемами.

В итоге он с недовольной рожей отпустил меня. Но позлорадствовал, сказав что Георгий «так легко не отделается». На что я покивал головой и вышел.

Он что, считал нас большими друзьями?

Впрочем, его дело.

Я вошёл в зал совещаний. От Кнежевича до сих пор была абсолютная тишина.

— Он даже не перемещает свои войска. На Караджичей никакой реакции, — хмурился Непчич, глядя в экран, на котором вывели карту Загреба. — Словно ждёт чего-то.

— Может, договорился с кем-то ещё? — спросил один из офицеров. — С графом Франкопаном?

— Нет, — отрезал Непчич. — Они на дух друг друга не переносят…

— Это не так, — поспорил я. — Они были близки к союзу, когда Его Величество только пропал. Они вдвоём устроили мне что-то вроде допроса. Так что их взаимодействие возможно. Вот только я сильно сомневаюсь, что Кнежевич не осознаёт рисков общения с Франкопаном. Он тот ещё хитрый лис.

— И что же между ними пошло не так? — с сарказмом спросил Непчич. — Их союз, если он и есть, будет носить временный характер. Да и что Франкопан может прямо сейчас? Помочь в бою? Нет. Он слишком труслив для таких рисков. Он предпочтёт действовать из тени, подбрасывая информацию то нам, то Кнежевичу.

Я хмыкнул и взглянул на него.

В это он был прав. К тому же, именно Франкопан надоумил его тогда явиться в посольство, своими информационными вбросами.

— Что Анте? — Непчич взглянул на меня.

— Думает.

— Время подходит. Когда войска Караджичей встанут на позиции, я отдам приказ к атаке.

— Мне это известно.

— Пока твой план работает лишь как отвлекающий манёвр, — он хмыкнул. — Но это тоже приносит свою пользу.

— Подожди ещё, — я взглянул на часы. Мы с Анте беседовали примерно двадцать минут назад…

Тут же открылась дверь в зал совещаний. Подбежал посыльный, со словами:

— Господин Добрынин! Господин Анте дал ответ!

Через минуту я вернулся в медпункт.

Анте выглядел хуже, чем двадцать минут назад. Его рыжие волосы торчали клочьями. Весь бледный, напряжённый как натянутая струна.

— У меня есть условие, — хрипло произнёс он, как только я вошёл. Сам даже не обернулся. — Я хочу, чтобы моего дядю не позорили. Пусть он сохранит свою честь, а все лишения титулов и прочее — пройдёт тихо. Без шума и публичности.

Хм…

Думаю, все согласятся на это. Конечно, демонстративное наказание было бы предпочтительнее. Чтобы научить всех.

Но с другой стороны, это зависело от самого наказания. Если Кнежевича заключат в тюрьму — это одно. А вот если отправят в почётную ссылку — другое. Во втором случае публичность будет наоборот, показателем слабости новой-старой власти.

— Договорились, — сказал я и протянул руку, затем активировал «Кольцо Договора». — Готов?

— Да, — ответил он безэмоциональным голосом и мы с ним оговорили вслух все пункты нашей договорённости. Они, как и должно отпечатались внутри кольца.

А потом я быстро повёл его в зал совещаний. Чтобы сделать необходимый звонок.

Присутствовали Непчич и все офицеры. София всё ещё оставалась у себя в покоях — спала.

— Дядя, — первое слово было за Анте. Его голос был сдавлен. Ему было очень сложно говорить. — Ты здесь?

— Я здесь, Ваше Высочество, — голос Кнежевича был предельно формален и холоден.

По лицу Анте я видел, как ему стало паршиво от всего лишь этой интонации. Он поджал губы и стиснул телефон до белых костяшек.

— Надо договориться.

— О чём? — у Кнежевича был ледяной голос, ледяной!

— О мире, — а Анте звучал всё неувереннее.

— Мои условия просты: Вас и Её Высочество княжну должны освободить. Непчич должен разоружить гарнизон и сдаться без боя. Виктора Добрынина и всех агентов русской разведки, которые организовали бунт, взять под стражу и немедленно передать моим людям. После этого будет мир.

— Дядя…

— Вы в заложниках, Ваше Высочество. Под угрозами расправы Вас заставляют говорить то, что выгодно врагам страны. Поэтому я не имею права рассматривать Ваше предложение, как ВАШЕ предложение.

— Ради нашего рода, дядя…

— Именно ради ВАШЕГО рода, Ваше Высочество, я буду продолжать борьбу до победы. Надеюсь на Вашу стойкость и веру в своих верноподданных. Скоро мы освободим Вас.

Я тут же перехватил трубку у замершего Анте, ни живого и ни мёртвого.

— Твоя психика не выдержала и ты решил пойти в отрицание реальности или продал себя кому-то подороже, Михаэль? — сходу спросил я.

— Добрынин, — в его голосе проскочили гневные нотки. — Тебя будут судить. Я клянусь, что суд будет предельно суров. Как ты этого и заслуживаешь.

— Не дури! Я же знаю, что ты не будешь сражаться просто так! Ты гневливый, но не глупый! Кто бы не дал тебе ложную надежду, он просто кидает тебя в горнило войны! И ты знаешь это! Лучших условий, чем сейчас, тебе уже никто никогда не предложит! Тебе сохранят жизнь и достоинство! Не губи всё из-за своей…

— Ты так боишься проливать кровь, Добрынин. Однако я никак не пойму, почему? — он невесело усмехнулся. — Если ты так веришь в мою слабость, то зачем так отчаянно пытаешься уговорить меня сдаться? Непчич наверняка с тобой не согласен. Не так ли?

Так… он разговаривает. Не бросает трубку. Даже задаёт вопрос.

Это хорошо. Очень-очень хорошо!

— Верно, — сразу же ответил я. — Он считает, что ты недоговороспособен.

— Для вас — определённо. Я не договариваюсь с врагами моей страны.

— Достаточно тратить время, — произнёс Непчич.