Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов

Торжественное заседание в Большом театре СССР, посвященное 70-летию И.В. Сталина. В президиуме: Мао Цзэдун, Н.А. Булганин, И.В. Сталин, А.М. Василевский, В. Ульбрихт, И. С. Хрущев, Д. Ибаррури, Г. Георгиу-Деж, Н.М. Шверник.

21 декабря 1949. [РГАКФД]

Глядя сейчас на дочь, Александр Николаевич вспомнил, как года два назад она, как обычно, позвонила ему из дома на работу. А Поскребышев куда-то отлучился по поручению Сталина. Не часто, но иногда вождь в таких случаях сам поднимал трубку. Но не говорил, а просто ожидал голоса звонящего, чтобы понять, нужно ли ответить. В тот раз из трубки раздался детский голос:

– Это папа?

– Это не папа. А что ты хочешь? Может, я помогу? – Он, конечно, догадался, что его секретарю звонит дочь. Но при этом наверняка вспомнил и свою «Сетанку» в том же возрасте, прежние счастливые годы.

– Не получается задачка по арифметике… – ничуть не оробев, призналась Наташа. И затем они долго вдвоем со Сталиным решали по телефону задачу особой государственной важности про бассейн и трубы, по которым вливается и выливается вода… Так их и застал вернувшийся Александр Николаевич. А дома, конечно, дочь схлопотала выговор за то, что отнимала время у самого Сталина.

Подбодрив Наталью, Поскребышев поспешил к появившемуся в кулисах вождю. Предполагалось, что он займет место в самом центре президиума между Маленковым и председательствующим Шверником. Справа от Маленкова садился Берия, затем Ворошилов, Молотов, Микоян. А слева за Шверником – Долорес Ибаррури, Хрущев, Булганин, Мао Цзэдун, Каганович и Пальмиро Тольятти. Но Сталин вдруг объявил, что сядет рядом с Мао. Соответственно Булганин пересел во второй ряд к Суслову, Буденному, Косыгину, Вышинскому, Вальтеру Ульбрихту и Цеденбалу.

Таким образом, президиум получался как бы со смещенным центром. Точные законы геометрии и симметрии вынуждены были уступить точечным законам политики и обществоведения. И по едва скрываемой досаде Маленкова, явно рассчитывавшего сидеть рядом с Хозяином и теперь расположившегося за столом чуть бочком, это было заметно. Его кудрявый локон, как всегда, скобкой разделил лоб на две неравные части. Одна, большая часть, будто гостеприимная горница, распахнута настежь всем, только вот подлинные мысли и чувства таятся там, за скобкой на меньшей «хозяйской половине»…

А вот Никита Хрущев – совсем наоборот. Попытки скрыть охватившую его радость от нежданной близости Хозяина если и есть, то явно никак не удаются – она брызжет из влажных глаз, растягивает стремящиеся к ушам губы, не дает покоя рукам. Многие должны теперь, по его мнению, проникнуться этой неслучайностью сталинского выбора – товарищ Мао возглавил недавно провозглашенную братскую Китайскую Народную Республику, а товарищ Никита Сергеевич только что сменил Попова на руководстве Москвой.

Берия, тоже оказавшись на удалении четырех человек от вождя, предпочел ничуть не акцентировать на этом внимание, а просто меланхолично изучать прекрасную люстру главного театра страны, перехватывая ее блики своим пенсне.

Поскребышеву, как члену юбилейного комитета, тоже полагался стул в президиуме. Он вполне оценил предпринятую Хозяином передислокацию. Это была вовсе не показная скромность и тем более не некий временный каприз. Сталин всегда тонок и расчетлив в отношении производимого эффекта. Он и знаменитым актерам мог бы преподать пару уроков и мгновенного перевоплощения, и сценического движения. Кстати, многие давно подмечали, что Александр Николаевич предельно точно передает сталинские указания не только по сути, но и по форме, даже по интонации. Поначалу это подражание было каким-то неосознанным, потом вошло в привычку, он заметил, что такая фонетическая достоверность придает дополнительную убедительность и вес его словам.

Но в целом копировать Сталина занятие абсолютно бессмысленное. Это было заметно по тому же Маленкову или Булганину. А уж на местах этих «мини-вождей» можно было встретить целую уйму. Однако пустая оболочка не может выдать себя за натуру. В его жестах, походке, манерах, во всем – продуманность, высокое искусство естественности. Даже в одном только приветствии – кому-то улыбнуться, с другим поздороваться за руку, третьего дружески похлопать по плечу, четвертому сухо кивнуть или даже не заметить. И все это, как правило, с целью предельно мобилизовать человека, пробудить его энергию, добиться максимально возможной отдачи.

И вот сейчас он вполне намеренно усилил своим присутствием ту часть президиума, где находились Хрущев и Каганович, зародив ревнивые чувства в другой. Ради этого, собственно, и вернул вслед за Лазарем и Никиту с Украины.

А триумфатор Берия хотя действительно во многом вернул доверие вождя, но за атомный проект заслужил не ожидаемую звезду Героя, а только орден Ленина. Но как проявишь неудовольствие, если и сам Сталин к своему нынешнему юбилею получил такую же награду? Правда, на заседании юбилейного комитета товарищ Буденный со всей конармейской прямотой предлагал учредить для вождя новое звание – Народного героя. Однако с учетом заранее высказанного главой правительства пожелания о максимальной скромности его юбилея это предложение не прошло.

Хозяин привычно, аккуратно и тщательно начал работу по выстраиванию нового баланса в руководстве страной. И персонального: о чем свидетельствовал сегодняшний номер газеты «Правда», в котором народ должен был видеть статьи Маленкова «Товарищ Сталин – вождь прогрессивного человечества», Берии «Великий организатор и вдохновитель побед коммунизма», Молотова «Сталин и сталинское руководство», Кагановича «Сталин ведет нас к победе коммунизма», Хрущева «Сталинская дружба народов», Булганина «Сталин и Вооруженные силы» и самого Поскребышева «Любимый отец и великий учитель». И государственного, структурного. В процессе подготовки своей новой книги «Экономические проблемы социализма в СССР», к которой Поскребышев имел самое непосредственное отношение, Сталин окончательно укрепился в мысли, что основные властные народнохозяйственные функции должны быть сосредоточены в Верховном Совете и Совмине, а ЦК партии должен полностью переключиться на идеологическое сопровождение перехода к коммунизму, на воспитательную работу с массами, а вовсе не дублировать и подменять отраслевое руководство, не ставить руководителей предприятий в позу слуг двух господ – министерства и партаппарата.

И это крайне важно. «Без теории нам смерть», – последнее время часто говаривал он своим соратникам. Потому и взялся, несмотря на уйму оперативных дел, за изучение экономических законов социализма. Но его взгляд вперед постоянно натыкался на несовершенство существующего государственного механизма. А при этом постоянно вставал и кадровый вопрос.

Да, пока он вынужден тасовать старую колоду, но на подходе в прикупе была и новая. Главное не ошибиться. Сколько уже было этих ошибок! Имена из подготовленного Поскребышевым списка все более и более интересовали Сталина и раздражали Маленкова,