Это кто переродился? Книга 3 - Александр Артемов

Парень подошел еще ближе и Марьяна попятилась. Эта ухмылочка очень ей не Марьяне. Нет, ей нравились уверенные в себе мужчины, но не настолько…

Дать ему отворот-поворот она не успела. Пророкотало, а затем сзади из кустов вырвался огненный смерчь.

— Ложись! — крикнула Марьяна и сама рухнула в траву.

Артур же взмахнул мечом, и эту волну огня с ревом разнесло надвое. Полыхнуло, а парень едва устоял. Секунду вдалеке рокотало, и вдруг к их беседке вышла фигура.

У него не было одной руки, а лицо пряталось под маской. Это был Инквизитор Григорий.

— У тебя есть три секунды, чтобы бросить меч и рухнуть самому с руками на затылке и широко раздвинутыми ногами.

Его единственный глаз сверкнул.

— Иначе на допрос ты поедешь самоваром.

* * *

Во дворце.

Зал был полностью готов встречать высоких гостей. Стол накрыли на триста персон, каждый из которых имел за своими плечами целый род из сотен, а то и тысяч представителей. Вокруг сплошной блеск — хрусталя, серебра, позолоты и белоснежных скатертей. Золота, увы, не было, ибо его принцесса приказала собрать со всего дворца и унести к себе в комнату, но за две недели дворецкий привык к ее капризам.

За его спиной выстроились две дюжины служанок. Они следили за каждым движением дворецкого, придирчиво осматривающего каждую тарелку, каждую вилку, бокал или перечницу.

Важна была каждая мелочь, иначе…

— Пятно! — ткнул он пальцем в тарелку на месте, за которым должна была сидеть княгиня Державина. — Заменить!

Охнув, девушка тут же поменяла прибор. Покачав головой, дворецкий осмотрел еще несколько тарелок и дошел до огромной пирамиды из бокалов, которая возвышалась в центре зала.

Чтобы построить ее он потратил целый час и еще несколько волос на своей и так не шибко волосатой голове. И сейчас пирамида была прочна как никогда — оставалось только наполнить бокал, стоявший на самом верху, а потом любоваться как вино переливается из одного ряда бокалов в другой…

Вдруг откуда-то раздался грохот, и бокалы задрожали. Все как один слуги повернулись к выходу. Прислушались — а удары не умолкали. Казалось, даже приближались…

Дворецкий закусил губу. Еще полчаса назад он слышал тревожные звуки из тренировочной комнаты, но последние дни там обычно сражался Иван Обухов — тот самый выскочка, из-за которого дворец полнится грязными слухами. И там было куда тише…

Снова где-то грохнуло, а отзвук разнесся по всей посуде не столе. Даже люстра на потолке и та зазвенела. Удары стали еще громче — словно кто-то бил гигантским молотом по наковальне, а ему отвечали чем-то очень быстрым и не менее смертоносным.

Еще один удар, и стекла в окнах задрожали, за дверью послышались голоса гвардейцев.

— Отставить! Куда⁈..

Новый удар, и настолько мощный, что задребезжали двери, а они толщиной могли поспорить со стенами. Служанки в ужасе попятились, а затем в визгом ринулись прочь.

И вовремя, ибо двери разнесло в щепки, а в обеденный зал, вращаясь, влетел огромный молот, охваченный огнем. Дворецкого он не задел каким-то чудом. К счастью, летел он боком, и сбил один-единственный бокал с самой вершины пирамиды. Прилетел снаряд в стену, где и остался торчать.

Остальные бокалы закачались, сердце дворецкого сжалось. Он даже забыл как дышать…

— Боже! Молю, нет!

К счастью, бог услышал его и пирамида потеряла только два стакана. Дворецкий выдохнул. Ну хоть так…

И тут мимо пролетела еще одна тень — и на этот раз куда больше, а еще она пылала голубым пламенем. Перевернувшись в воздухе, этот гигантский факел обрушился прямо в центр стола.

Осознав что это конец, дворецкий вынужден был зажмуриться. Он не хотел видеть то, как плоды его двухчасового труда уничтожаются в хлам. Увы, он услышал это… Грохот поднялся такой, что, кажется, даже окна вынесло в сад.

Дождавшись, пока звон в ушах уймется, дворецкий приоткрыл один глаз. У ноги лежал чудом не разбившийся бокал. Остальным повезло меньше.

Стол был расколот надвое, а стоявшее на нем было разнесено вдребезги. Скатерти пылали, как и занавески — ярким голубым огнем. Все два десятка окон, как он и предполагал, были выбиты вместе с рамами. Снаружи к ним заглядывали перепуганные садовники.

Парень, лежащий в центре разгрома, оказался тем самым выскочкой — Иваном Обуховым. Он отчего-то больше не горел, но и подниматься явно не собирался. Он сжимал в руках два меча — черный и белый.

Тут послышались шаги, и в зал вошел еще один человек. И это был Инквизитор Лаврентий, татуировки которого пылали как электросварка.

Только увидев его дворецкий вжался в стену. Как только эти двое схлестнуться, ему хотелось быть отсюда как можно дальше…

Однако они и не думали драться. Инквизитор просто встал над Обуховым, а тот улыбался ему в лицо как победитель.

— Ты проиграл, Лаврентий, — завозился Обухов, пытаясь встать. — Мечи в моих руках…

Инквизитор же смерил его презрительным взглядом. Затем осмотрел окружающее безобразие и, бросив мимолетный взгляд на помертвевшего дворецкого, смахнул со своего плеча пылинку, а затем направился вон из помещения.

Уже на пороге раздался звон, и под потолок подлетела золотая монета. Подхватив ее, Инквизитор бросил:

— Теперь я уверен на 91,6 %.

Парень же откинулся на спину и тяжело вздохнул.

— Держись моя милая… Недолго тебе страдать…

Однако это было еще не все. Мечи в его руках заполыхали и вмиг превратились в двух человек. Оба были низкорослы, а еще бородаты.

— Теперь ты наш новый хозяин, Иван? — спросил один из коротышек с белой бородой. — Или лучше называть тебя, сир Обухов?

Парень кивнул и, застонав, поднялся. Одежда на нем висела клочьями — такую только на помойку.

— Пусть будет Иван. Я всех этих сиров в гробу видал.

— И каков будет твой первый приказ? — спросил второй коротышка с черной бородой.

— Первый? — и Обухов поглядел на дворецкого. Затем осмотрелся с таким видом, будто увидел зал впервые в жизни. — Помогите Вениамину Сергеевичу убраться здесь… А то, говорят, скоро прибудут какие-то важные го…

Он не договорил. Выругавшись, рванул на выход.

Коротышки проводили его глазами, а затем, пожав плечами, направились к дворецкому. Тот отчего-то испугался их не меньше, чем этих Инквизитора. Было в них что-то неправильное…

Но не успел он позвать на помощь, как белобородый сказал:

— Иди отсюда и не мешайся, мил человек. Дальше мы сами.

Второй закивал, и они оба вышли в центр зала, а затем принялись хлопать в ладоши. Последнее, что увидел дворецкий, прежде чем грохнуться в обморок, было то, как стекло на