Нашу маму раздраконили - Валентина Анатольевна Филипенко

— Не знаю я, что там с ней сделали. Только я с утра ей звонила, а она начала рассказывать мне о каких-то билетах и о том, что не может говорить со мной по телефону. Доигралась!

— Ты ничего не понимаешь в рыцарях… и драконах! — крикнул я бабушке из коридора и вернулся назад в гостиную. Уселся на пол в ногах у дракономамы и злобно засопел.

Тем временем бабушка вывела Агату из ванной. Успев где-то цапнуть расчёску, она принялась расчёсывать сестре волосы, не без претензии поглядывая на маму. Агата довольно улыбалась.

— Бабулечка… а ты умеешь так же? — спросила она, часто моргая и явно строя бабушке глазки.

— Как «так же»? Сидеть на полу и сопеть? — съязвила бабушка.

— Не-э-эт… В дракона превращаться. Чтобы раз — крылья, хвост, чешуя.

— Ну нет. Ещё чего не хватало… — Бабушка закончила заплетать Агате косу и снова скрылась в коридоре.

Мама потянулась за фотографией, стоявшей на тумбочке у телевизора. Это было наше фото с сестрой, но ещё совсем маленьких. Агата тогда только начала ходить, а у меня не было пары передних зубов.

— Сеня… Сеня… я придумала! — зашипела мне на ухо «принцесса». Но слушать её я не хотел: мне было обидно. — Сеня… Надо бабушку раздраконить! Как маму! И будет тогда у нас два дракона! — не унималась Агата, прыгая вокруг меня.

Мама, наверное, не расслышав её слова, посмотрела на дочь с подозрением.

— Ты… чего? — только и смог я ответить от удивления. — Ты хочешь… Хочешь… О-о-о! — До меня вдруг дошло, что Агата… Агата вовсе не хотела, чтобы мама перестала быть драконом! — Ты это специально?

И потащил сестру в коридор.

Навстречу нам бабушка несла поднос с чаем, какими-то конфетами и печеньем, отчего мой живот очень громко заурчал. Но разговор с Агатой был куда важнее!

Хитрость

— Так ты это специально? — Я прижал сестру к стенке.

Рыцарям можно допрашивать дам, я уверен. Допрашивать, но не бить.

Агата тут же пошла на попятную.

— Что «специально»? — переспросила она и часто заморгала полными непонимания глазами. Корона скользила по её гладким, красиво заплетённым волосам.

— Го-ло-о-одные? — крикнула бабушка из гостиной. Это она звала нас, чтобы держать в поле зрения.

— Ты специально маму раздраконила? И теперь мешаешь ей превратиться назад? — не отставал я от Агаты.

Она на секунду задумалась и отрицательно замотала головой:

— Она сама… в дракона. Но классно же вот так летать? И никто не заставит нас домашнее задание делать.

У меня чуть челюсть не отпала. Как она могла! Какая хитрая и… и…

И тут треск, ор, визг. Мы бросились в гостиную (Агата, кажется, прошептала: «Бабушка превратилась», а я уже ничего не ждал). Но оказалось, что это мама, устав тыкать когтем в бесполезный для её габаритов пульт от телевизора, попробовала выдернуть из розетки шнур гудящего экрана, а в итоге сорвала его со стены. И он наконец затих.

— Бешеная! Демон! Что ты творишь! — кричала бабушка и махала на маму полотенцем. — А ну-ка пфу! Кыш! Дурная!

Агата, успев глянуть на меня с вызовом, вдруг прыгнула между бабушкой и драконом и выпятила грудь:

— А ну не тронь нашего дракона! Тебе всё равно новый телевизор нужен, чтобы там была Викуся!

Бабушка, любившая Агату слишком сильно, и правда остановилась. Я молчал, Агата сопела, и пришло время посмотреть на маму.

А та, глядя на разбитый экран, на всклокоченную бабушку, на меня и на Агату, цапнувшую со стола конфету и размахивающую короной… заплакала. Огромными драконьими слезами. Тихо, потряхивая плечами и роняя солёные (солёные?) капли на лапы, цветастый ковёр, чешую и клатч.

— Чай остывает… — растерянно и виновато проговорила бабушка.

Капли

Вообще, наша бабушка неплохая. Вредная и ворчливая иногда — да. Строгая и упёртая — да. Отставшая от технологий и обожающая телевизор — да. Но неплохая.

И теперь, когда дракономама, разломав телевизор, утирала слёзы шторой и сморкалась смесью соплей и пепла в скатерть, сидя в её гостиной, бабушка повела себя благородно. Она взяла вазу для цветов, налила туда воды из фильтра и выплеснула полный флакон капель. Эти капли бабушка носила во всех своих сумочках и лечила ими и плохое настроение, и сердечный приступ. (Круче с лекарствами справлялся только наш папа: бальзамом в круглой баночке, сжигающим кожу и запахи на своём пути, он лечил простуду, отит, растяжение мышц. И плохое настроение иногда тоже. Моё.)

— Пей, — шмыгая носом и утирая мелкие, человеческие слёзы, бабушка протянула дракону вазу.

Агата притихла, прижавшись ко мне щекой и что-то явно соображая.

— Бабушка, зачем маме капли? — спросила она.

— Чтобы успокоиться, — кивнула бабушка.

И попробовала очень осторожно погладить свою дочку по лапе. Та не подняла головы и лапу не отдёрнула.

— А если маму заколдовали и сейчас она, успокоившись, снова превратится в маму? — уточнила любопытная Агата.

— Может быть… — задумалась бабушка. — Зависит от того, кто её заколдовал. Вот был бы телевизор… — Она вздохнула.

Я хотел предложить Агате спросить у Викуси, кто мог заколдовать маму и как, но уже через секунду сам ужаснулся этой мысли. СПРОСИТЬ У ВИКУСИ? Агатка меня что, покусала?

Часы на комоде громко тикали, в такт им капали драконьи слёзы. Слёзы падали на клатч, который становился снова золотым, в разводах сажи и пепла.

Бабушка вдруг встала с кресла и достала из тумбочки под телевизором какую-то пыльную кожаную книжку. Альбом с фотографиями.

— Пока ваша мама пьёт капли, покажу вам её в детстве, что ли… — смущённо проговорила бабушка и уселась между мной и Агатой.

Она листала страницы, и с квадратных и прямоугольных карточек, снятых на плёнку или на поляроид, на нас смотрела девочка с двумя хвостиками, порой без одного или даже двух передних зубов, очень улыбчивая, худенькая и счастливая.

— Вы с мамой так похожи. — Бабушка ткнула Агату в бок и прижала к себе. Агата довольно поправила корону на голове. — И ты, Сеня, на маму похож… По-своему.

Бабушка рассентиментальничалась. Начала показывать снимки мамы в подгузниках, упавшей в крапиву, в зелёнке и ветрянке, в соплях, потому что её не пустили на карусель для взрослых. Мама перестала пить капли и плакать и, вытянув шею, тоже всматривалась в фотографии.

— Вот тут, хе-хе, ваша мама в первый раз попробовала вареники с вишней. Рот фиолетовый, но такая счастливая! А вот она с обезьянкой…

Я вдруг заметил, что бабушка говорила о